— Мастер Моргал, проведите этих джентльменов через мой личный выход.

Им дали понять, что пора уходить. Сесил снова овладел положением. Робби видел, что Найл готов с ним поспорить. Он выразительно посмотрел на де Мариско, и Адам сжал рукой плечо лорда Бурка. Найл разочарованно вздохнул, но поплелся вслед за Робби из кабинета Сесила.

Скай проснулась с ощущением безнадежности. Сначала она сама подошла к горшку, потом сменила мокрые пеленки

Дейры. Забравшись в кровать вместе с дочерью, она прижала ее к груди. Сегодня они снова станут ее допрашивать, как допрашивали каждый день подряд целый месяц. И ей снова придется отбиваться от них. Она потребует предъявить ей обвинения, выпустить из Тауэра и не скажет больше ни единого слова. Дадли исключили из комиссии, но граф Шрусбери пугает ее своими холодными глазами и нарочитой вежливостью.

Дейра громко сосала грудь, чмокая от удовольствия маленькими губками, и Скай улыбнулась девочке. Она нежно погладила головку по шелковистым кудрям. Вчера ей угрожали отнять ребенка. Она посмотрела на мужчин ледяным взглядом, не принимая угрозу, но в душе понимая, что вскоре будет вынуждена отправить Дейру с Эйбхлин в Девон. Дорогая Эйбхлин! Она добровольно заключила себя в Тауэре вместе со Скай и ни разу не вышла из крепости. Ведь ей грозили, что в таком случае ее не пустят обратно. А недавно и Дейзи пришлось прекратить свои выходы на городской базар, потому что леди Алиса предупредила, что ее могут не пропустить в Тауэр, если она хоть раз покинет замок.

И Дадли теперь, хоть и исключенный из комиссии, разнюхивал в Тауэре, точно волк, почуявший запах убитого козленка. Скай была по-настоящему напугана. Она — узница королевы — ничего не могла сделать, чтобы защитить себя против ее фаворита, если бы тому вздумалось напасть на нее. Девочка поперхнулась, и Скай похлопала ее по спинке. «Ну нет, им меня не одолеть», — подумала она.

Не в силах что-либо предпринять, Найл Бурк мерил шагами дом в Гринвуде. Мелкий дождь моросил снаружи, серая пелена падающей «с неба воды сливалась с серым фоном реки. На желтых ивах из почек показались листочки, но дождь не позволял им распуститься. Грациозные деревья напомнили Найлу о падчерице.

Когда он уезжал из Линмута, она подошла к нему и попросила:

— Привези домой маму! Обещай, Найл! — Он заглянул в личико со знакомым овалом, как у Скай, но с чужими чертами, и кивнул головой.

Внизу на реке, в Пуле, лорд Сесил перевесился через палубное ограждение» Газели»и извергал в неспешно катящиеся воды Темзы содержимое своего желудка. Рядом с ним в таком же плачевном состоянии находился второй секретарь испанского посла, способный читать по-арабски и про бежавший страницы, указанные Робби. Кристиан Мур полностью подтвердил то, что Сесилу рассказали Найл, де Мариско и Смолл.

То, что они увидели на борту «Газели», было ужасно: разлагающиеся тела, куски плоти и одежды, все еще держащиеся на скелетах. И запах! Мерзкий, удушающий запах, который не способны приглушить никакие благовония. Сесил не помнил, как его переправили на «Наяду». Там он пришел в себя, почувствовав, как ему в руки суют чашу с вином. Гнилостная вонь исходила от него. Он весь вспотел. Сделав над собой усилие, он глотнул вина, но запах смерти все еще стоял в носу, и его снова замутило, только что наполненный крепким вином желудок содрогнулся в конвульсии. Капитан Роберт Смолл сочувственно подал ему тазик.