– А ведь она могла стать моей, – с театральным вздохом провозгласил Синклер, который все еще не вернулся в свою страну – отчасти потому, что Фиона и Джонатон пригласили его на свадьбу, но главным образом потому, что их первоначальное соглашение с Джонатоном переросло в тесное партнерство.

Кавендиш фыркнул:

– Мечты, мечты…

– А мне кажется, – Оливер взболтал бренди в своем бокале, – в женитьбе отталкивает не сентиментальность, а постоянство.

– Наоборот, постоянство – это составная часть притягательности, – уверенно сказал Синклер.

Уортон вскинул бровь:

– Вам импонирует постоянство?

Синклер сделал гримасу:

– Пока нет, но кто знает, что ожидает впереди.

Оливер с любопытством посмотрел на своего нового приятеля:

– Значит, на вас не давит проблема женитьбы?

– Абсолютно нет. Если, конечно, не считать того, что мой отец договорился о женитьбе без моего согласия. – Дэниел сделал глоток и покачал головой. – Не в пример вам, джентльменам, у меня нет титула, который необходимо передать по наследству, нет замка в деревне, который необходимо наследовать, нет настоятельной необходимости иметь наследника. Однако мой отец считает, что он создает империю, а империя требует соблюдения определенных принципов. Я со своей стороны пытаюсь выстроить собственную империю.

– Как-то это по-американски, – пробормотал Уортон, однако в его взгляде невольно блеснуло восхищение.

– Вот почему брак для меня неизбежен. – Синклер пожал плечами. – Ну и ладно. Что хорошего жить одному…

– Экое противное слово «неизбежен», – не без юмора заметил Уортон. – Почти такое же, как и «постоянный».

Кавендиш внезапно улыбнулся:

– Знаете, я и в самом деле владею замком в деревне.

– Я не удивлен. – Синклер серьезно кивнул.

– Однако, должен заметить, Хелмсли выглядит чрезвычайно счастливым, – сообщил Уортон скорее самому себе, чем остальным.

Все молча подняли бокалы, выражая согласие с этим заявлением, после чего молчание продолжилось. Каждый из присутствующих сделал глоток бренди и погрузился в собственные мысли.

Оливер думал о том, что их беззаботные дни подходят к завершению. Джонатон оказался первым. Разумеется, они навсегда останутся друзьями, а некоторые даже станут родственниками, как они с Джонатоном, но ближайшим другом у каждого будет его жена. Так оно и должно идти: им всем в конечном итоге придется жениться, и в один прекрасный день, возможно, даже совсем скоро, ответственность перед семьей заставит отказаться от полночных посиделок в клубе. Медленно и незаметно, подобно тому, как происходит смена сезонов, это время неизбежно придет.

– Нас ожидают довольно печальные перемены. – Кавендиш словно вторил мыслям Оливера.

– Осталось решить, кто это будет, – лениво произнес Уортон.

– Ты это о чем? – Оливер подозрительно посмотрел на него.

Уортон вздрогнул, словно его уличили в чем-то неприличном.

– Разумеется, о том, кто из нас женится последним.

Кавендиш сокрушенно вздохнул:

– Кто последний останется в живых, ты имеешь в виду?

Оливер хмыкнул:

– По-моему, мы говорим о женитьбе, а не о похоронах. Конечно, это можно сравнить с заточением, но назвать смертью было бы слишком большим преувеличением.