На следующий день мы позволили себе устроить небольшой праздник. Дело в том, что по пути из Киева в Пермь наш Л и-2 совершил посадку в Москве, где второй пилот Калинин получил золотую медаль ФАИ за установленный им ранее мировой рекорд - подъем на высоту 1124! м на самолете Ан-6. Вот мы и потребовали от него устроить банкет для «обмывания» медали. В местном ресторане под каким-то типично уральским названием мы провели приятный вечер со своим спиртом и покупным шампанским.
Кстати, о спирте. На Ли-2 воздушные винты имели спиртовую противообледенительную систему с бачком емкостью 36 литров. Поскольку дело было в марте, вылетая из Москвы, Володя Кривой за пол-литровую бутылку получил у московского диспетчера запись в полетном листе о том, что по всей трассе от Москвы до Перми полет будет проходить в условиях интенсивного обледенения. Фактически погода была хорошей, поэтому бачок со спиртом оказался нетронутым. По этому же рецепту мы получили в Перми полную заправку на обратный рейс.
На следующий день мы вылетели в Киев через Москву. Пробив плотный слой облаков, на высоте 2000 м вышли на залитый солнцем простор, где внизу белыми барханами лежали облака. Атмосфера была спокойной, самолет шел «как утюжок».
Ли-2В, 1954 г.
Весь экипаж уселся вокруг импровизированного стола и с азартом принялся играть в «храп» - весьма распространенную в те годы карточную игру. В кабине двое: я в командирском кресле и Володя Калинин - в правом. Машина идет на автопилоте, впереди три с лишним часа полета до Москвы, все работает нормально, так что делать нечего. Володя что-то считает на штурманской линейке, а я подремываю, удобно развалившись в кресле.
Володя Кривой время от времени заглядывает в кабину, крутит рукоятку радиокомпаса и, чуть тронув сектор газа, говорит: «Подбросим дровишек». Калинин считает, что этого делать не следует, что мы идем по расчетному графику, но командир непреклонен - у него какая-то своя арифметика. В результате мы приходим в Москву и садимся на аэродроме Захарково с разницей против расчетного времени всего в 3 минуты.
Сразу же после посадки к самолету подошло несколько человек из аэродромного персонала: сменный инженер, два или три техника, мойщицы, заправщик. Сменный инженер записал, какое нам требуется обслуживание, и пообещал, что все будет выполнено. Затем состоялась церемония «выражения благодарности» - каждому в зависимости от ранга была наполнена пол-литровая бутылка или четвертинка. В результате спиртовой бачок заметно полегчал. Кривой поболтал его, пытаясь на слух определить остаток, и подвел итог: бутылку диспетчеру, бутылку руководителю полетов и нам на ужин.
На следующее утро, прийдя на аэродром, мы обнаружили, что сменный инженер не подвел: самолет сверкал чистотой, бензин был под пробку, двигатели прогреты и аккуратно зачехлены, под ними стоят наготове подогреватели и пожарные тележки - словом, сервис на высшем уровне. Однако вылететь в этот день нам не удалось. Киев не принимал - там стоял сильный туман.
Уходя с аэродрома, мы попросили сменного инженера подготовить самолет и двигатели к завтрашнему дню. Он выразил готовность и тут же показал из-под куртки горлышко бутылки. Наливать после вчерашнего ужина было уже нечего, и мы вынуждены были отказать. На следующее утро беспокоиться об обогревателях, пожарных тележках и очистке самолета пришлось нам самим.