— Простите, что, господин Тюссан? — мгновенно ощетинилась я.

— Капитан! — поправил меня он, дерзко ухмыльнувшись. — Начинайте привыкать так ко мне обращаться!

— Вряд ли мне придется это делать, если Вы, господин Тюссан, попробуете снова указывать, что мне делать!

— В самом деле, Рожер, не думаю, что даже твои полномочия капитана, которые, к слову, в отношении Софи ещё не вступили в действие, позволяют требовать нечто подобное, — весомо вмешался Пилад.

— Да в чем дело-то? — закатил глаза Рожер Тюссан. — Ладно, может, я неверно сформулировал! Госпоже Старостиной уже как-никак двадцать восемь лет, и, судя по досье, она ни разу не подвергалась ни полной регенерации, ни даже частичной компенсации! И это при том, что аппараты для обеих процедур являются изобретениями ее отца!

А вот это никого не касается, и упоминать родство в подобном контексте более чем излишне!

— Я не пойму, — ощерилась я, вызывающе вздергивая подбородок. — Вы сейчас указываете на то, что моя физическая форма неудовлетворительна, или Вас смущает мое отношение к наследию моего отца в принципе, господин Тюссан?

— Рожер! — предупреждающе произнес Пилад и покачал головой. — У тебя нет права.

Ну ещё бы! Пилад был одним из немногих посвященных. Может, и не разделял взгляды моего отца, но и не считал себя в праве как-то их оспаривать.

— Знаете что? — поднял раскрытые ладони мой будущий капитан. — Чихать я хотел! Если этой женщине нет дела до того, насколько Компенсация — удачная идея перед многолетним перелетом, то мне-то тем более все равно! Мне нужен на корабле биолог, способный нести вахту каждые полгода и впоследствии в полной мере исполнять свои обязанности по прибытии. Будет ли она выглядеть как сейчас или как ссохшийся чернослив — да без разницы!

— Вот и договорились, — пожала я плечами.

— Ну и ладно! — дернул головой Тюссан и послал по гладкой столешнице в мою сторону гибкий лист электронного носителя. — Итак, подпишите документы, и советую Вам поторопиться с подведением итогов под всеми своими делами. Очень может быть, что наш полет в один конец!

А то я не догадывалась или обольщалась на сей счет, учитывая, что мой родной брат был самым первым и по сей день одним из лучших разведчиков глубокого космоса. Благодаря которому, между прочим, полет первого «Ковчега» и имел место быть. Вот только того, что для самого Титара пока не нашлось другого пристанища, кроме космоса, в нашей семье и вообще где бы то ни было не принято упоминать. Зачем портить радужные картинки и велики примеры, заставляющие будущих родителей обращаться в центры Модификации снова и снова?

— Я вас покидаю, — едва поставила подпись и прижала браслет с генетической печатью к документу, оживился Тюссан. — Последние сутки на Земле, сами понимаете!

Вот только не надо так по-идиотски подмигивать! Будто кто-то будет не в курсе каждого Вашего шага, капитан, учитывая, что микродроны новостных каналов сопровождают Вашу раздутую от самомнения персону повсюду. В абсолютно полном смысле этого слова, между прочим!

С полминуты после того, как Рожер Тюссан покинул кабинет моего уже бывшего шефа, я стояла неподвижно, выдавая только своей постепенно расплывающейся идиотской улыбкой и взглядом стремительно нараставшую радость внутри. Пилад внимательно смотрел на меня и, как ни странно, не улыбался в ответ.