– Сперва я подумал, что Дирк Петерс проболтался во сне, – отвечал я, – и так, волей случая, гарпунщик стал обладателем его тайны. Однако, поразмыслив, я припомнил, что метис рассказывал мне о событиях на «Дельфине» у меня в каюте, при приоткрытом иллюминаторе… И разговор наш мог подслушать человек, находившийся в тот момент у штурвала… А вахтенным был тогда Хирн! Чтобы лучше слышать, он бросил, должно быть, штурвал, из-за чего «Халбрейн» чуть не перевернулась…

– Помню, помню! – сказал Джем Уэст. – Я отчитал подлеца и засадил его в трюм.

– С тех самых пор, капитан, – продолжал я, – Хирн и сошелся с Мартином Холтом, на что обратил мое внимание Харлигерли…

– Вот именно, – поддержал меня боцман. – Ведь Хирн не смог бы сам управлять шлюпкой и нуждался поэтому в паруснике Мартине Холте…

– …и не уставал подстрекать Мартина Холта, чтобы тот поинтересовался у метиса судьбой брата.

Мартин Холт обезумел от такого известия. Остальные воспользовались этим, чтобы увлечь его в шлюпку. И теперь он с ними!

Слушатели сошлись во мнении, что все так и произошло. Теперь, когда открылась правда, у нас были все основания полагать, что Дирк Петерс, пребывая в крайнем унынии, захочет спрятаться от наших взоров. Согласится ли он снова занять место среди нас?..

Мы немедленно покинули пещеру и по прошествии часа обнаружили метиса.

Первым его побуждением, стоило ему завидеть нас, было скрыться. Однако он и не подумал сопротивляться, когда Харлигерли с Френсисом настигли его. Я заговорил с ним, остальные последовали моему примеру, а Лен Гай протянул ему руку… Сперва он колебался, пожимать ли ему руку капитана, но потом, не говоря ни слова, побрел вместе с нами к пещере.

С тех пор никто из нас никогда не напоминал ему о происшествии на «Дельфине».

Что касается раны Дирка Петерса, то о ней не пришлось беспокоиться. Пуля осталась под кожей левого плеча, и он сам извлек ее несильным нажатием пальцев. Затем мы перебинтовали плечо метиса чистой парусиной, он натянул фуфайку и уже со следующего дня как ни в чем не бывало возвратился к повседневным трудам.

Все наши старания были направлены на то, чтобы подготовиться к длительной зимовке. Зима подкрадывалась все ближе, и солнце почти не показывалось из-за густого тумана. Температура упала до 36°F (2,22 °C) и не собиралась более расти. Редкие солнечные лучи уже не грели. Капитан велел нам облачиться в шерстяную одежду, не дожидаясь настоящих холодов.

Тем временем с юга прибывали айсберги и дрейфующие льды различных размеров. Одни застревали у берега, где и так уже было тесно от льдин, большая же часть устремлялась дальше на северо-восток.

– Все эти кусочки льда пойдут на укрепление припая, – объяснил мне боцман. – Если шлюпка этого Хирна не сумеет их обогнать, то, боюсь, компания уткнется в запертую дверь и не сможет отыскать ключ…

– Так, значит, Харлигерли, – отвечал я, – вы полагаете, что, зимуя здесь, мы меньше рискуем, чем если бы отправились на север в шлюпке?

– Полагаю и всегда полагал, мистер Джорлинг! Хотите, я скажу вам еще одну вещь? – спросил он меня.