Сердце у Ролана невольно смягчилось.
– Натворил ты, Ленька, дел...
– Говорю же, бес попутал... С рожденья во мне сидел... Ты это, прости, братан... Хорошо мне, Тихон, спокойно вдруг стало. Спать хочу. Сейчас засну и не проснусь... А ты маяться будешь. Мог бы землю на воле пахать, а будешь на промзоне вкалывать... Ты это, прости, если можешь...
Сначала Ленька заснул, в предсмертном блаженстве закрывая глаза. И только затем черная бестия с косой махнула над ним своим вороньим крылом...
Ролан сидел, сжав зубы, пока Ленька не дернулся, испуская дух. Зубы разжались сами по себе, что-то дрогнуло в душе – из глаз брызнули слезы. Не хотел он быть волком, не хотел он гнить в тюрьме. Но ничего не поделаешь – мотать ему срок до далекого-далекого звонка. И правильно он сделал, что отвадил от себя Аврору. Он сломал жизнь себе, и ей не стоит поганить судьбу...
Небольшой остров Ла Гомера, небольшой отель на вершине утеса, реликтовый кедровый лес, живописная гладь океана вдалеке. Аврора стояла на балконе президентского «люкса», наслаждаясь ощущением полета над горами, над тропическими садами, над бесконечным океаном. А за спиной, в спальне ее ждал мужчина...
Она долго откладывала событие, которое должно было состояться вот-вот. Алик ее привлекал, она хотела побыть с ним наедине, но всякий раз откладывала объяснение с ним на потом. Но в конце концов решилась, и вот они здесь, на далеких Канарских островах, в тихом уединенном месте. Оба знают, зачем сюда приехали... И вот Алик уже подходит к ней, нежно обнимает за плечи, носом касается ее волос.
– Ты превосходно пахнешь, у меня кружится голова...
Густой мужской голос, облагороженный приятной хрипотцой, волнующее прикосновение. Слегка терпкий аромат дорогого мужского одеколона, свежее дыхание, сильные руки... Но почему-то не кружится у нее голова. Не вдохновляет ее, казалось бы желанный мужчина.
Аврора невольно напряглась, руками крепко вцепилась в поручень балкона.
– Давай немного постоим...
– Как скажешь...
Он сильный мужчина, с мощным обаянием. Но он готов слушаться ее во всем. Хотя и угадывается в нем претензия на независимость поступков и суждений, но по большому счету он – цепной пес. Могучий и благородный, но пес. И тянется к нему только тело, привыкшее к комфорту. Но тоскует душа, жаждущая по-настоящему сильных ощущений...
– И вообще, я хочу домой, – неожиданно для себя сказала она.
– Я знал, что у нас ничего не получится, – усмехнулся Алик.
– Как ты мог это знать?
– Есть две причины. Во-вторых, женский эгоизм... Я не был тебе нужен, пока был свободен. Но теперь у меня есть Валентина...
– А во-первых?
– Во-первых, у тебя есть Ролан... Я же вижу, как ты страдаешь...
– Я?! Страдаю?!.. Ты спятил?!..
Алик ничего не сказал, лишь молча пожал плечами. Да, может, он и спятил, но трудно было отказать ему в правоте...
Опасность Ролан уловил волчьим чутьем. Сознание еще не успело среагировать, а мышцы уже развернули тело так, что заточка прошла, лишь вырвав клок ваты из фуфайки. Дальше все происходило осознанно – перехват, подсечка, удар.