Громыхнув «кормушкой», закрылась железная дверь, и Ролан оказался один на один с обитателями общей камеры. До тошноты знакомая картина – арестанты у стола-дубка и на шконках, петух в обнимку с унитазом. Народу хватает, но не больше, чем спальных мест. Уже одно это могло настроить его на оптимистический лад. Но Ролана душила злость. Он столько мокрых дел на себя взял, чтобы попасть на спец, а его закрыли в камере общего блока. Отсюда ему не дотянуться до Зубодера.

Ролан продолжал бы злиться на подлого кума, если бы его внимание не привлек «петух». Смазливо-манерный хлопчик с ловкостью балерины вскочил на ноги, приветливо ему улыбнулся и протянул свою ладонь для рукопожатия.

– Давай знакомиться! Меня зовут Женя!

Ролан сначала ударил его с левой ноги, затем с правой. И когда опущенный упал, опять же ногой наступил ему на горло. Но гнев свой обратил не на него, а на смотрящего.

– Кто здесь за хатой смотрит? – шалея от нахлынувшего бешенства, спросил он.

С нар поднялся плотного телосложения мужлан в тельняшке. Наглая харя, гнилые зубы в гнусном оскале...

– Ты чего бузишь, фраер?

– Где ты фраера увидел? – взорвался Ролан.

Мужик приободрился, глядя, как в помощь ему поднимаются с нар двое – молодой совсем паренек с вихрами на коротко стриженой голове и мужик в годах, худой, но длиннорукий.

Ролана только что выписали из тюремной больнички. Самочувствие хреновое, перед глазами все плывет, в ногах слабость. Но это не помешало ему избить «петуха». И сейчас он сумел пересилить себя. Не обращая внимания на боль в груди, подскочил к мужлану и, перехватив направленный в него кулак, провел подсечку. Он контролировал падение своего противника – придал ему и ускорение, и направление. Мужлан ударился затылком о бетонный пол и затих. Глядя на приближающихся к нему волонтеров, Ролан с силой ударил поверженного противника – пяткой в лицо, и еще сделал движение, как будто ногой растирал на нем сигарету.

– Ша! Бакланы! – рыкнул он.

Первым остановился мужик, за ним парень.

– Да мы это, мы ничего...

– Тихон меня зовут... А это быдло к параше тащите, – взглядом показывая на неподвижного мужлана, потребовал он. И, не дождавшись нужной реакции, прикрикнул: – Ну!..

– Э-э, нельзя так, это Триха, из воров он... – попробовал вставить свое слово мужик.

– Сука он, а не вор! Петушню распустил!..

– Так это, Женька сама по себе...

– Бред! Смотрящий за всем смотреть должен... Я сказал, на парашу его!.. Ну!!!

Ролан добился своего – опомоил смотрящего. И сейчас было самое время занять его место – с последующим разбором полетов на воровской хате. Глядишь, и утвердили бы его на этом месте. Но ему вовсе не хотелось утверждать себя. Ему нужно было добраться до Леньки. Поэтому он снова набросился на поверженного смотрящего. Неистово лупил его ногами до тех пор, пока в камеру не ворвались вертухаи с дубинками.

Его повалили на пол, схватили за ноги.

– Все! Всех убивать буду!!! – орал он, когда его вытаскивали из камеры.

Приговор был достаточно суров – пятнадцать суток карцера.

Красавчик удрученно смотрел на Аврору. Он понимал, что больше не интересен ей. Тем более что точка в их отношениях давно поставлена. Она вернулась в Черноземск, он остался в поселке заведовать клубом.