– Вадим?! – словно не веря услышанному, обратилась к нему Надежда. – Это правда?

– Совершенная правда, Надя, – подтвердил он и устало поклялся: – И ничего, кроме правды!

Глаза женщины полыхнули радостью, и она бросилась в комнату, откуда неслись донельзя знакомые слова песенки о голубом вагоне.

– Иришка, выключай телевизор, поехали домой.

– Мама, можно я досмотрю мультик – осталось чуть-чуть?

– Ты его уже раз пятнадцать смотрела. Собирайся, нас ждут.

– Мама, ну разреши...

– Ирина! Я сказала! – сурово-предупредительным выстрелом прозвучал голос Надежды.

– Хорошо, мама, – обреченно согласилась девочка.

Вадим удрученно покачал головой:

– Строгие, однако, порядки в этой ячейке общества. Шаг вправо, влево...

– Нормальные порядки, – с одобрением констатировал Сергей и затем злодейски ухмыльнулся: – Чувствую, не одну Ирину скоро будут вести прямой дорогой к счастливой жизни.

– Ты на что намекаешь? – вскинулся Вадим.

– Да это я так, о нашем, бабьем, – радостно загоготал Мао и в притворном испуге прикрылся локтем. – Все, молчу, молчу!

Надежда жила неподалеку. В машине они только обменялись общими фразами, да и прощание у парадного получилось скомканным и сухим.

– Ну, счастливо... – пожал плечами Вадим, не находя слов.

Надежда удивленно взглянула на него, но через секунду в ее глазах мелькнула веселая искра.

– И тебе счастливо и спасибо вам за все, – и уже у двери, повернувшись к нему, бросила: – Я позвоню...

Это «позвоню» буквально въелось в его подкорку. Он принимал ванну, брился, шел в магазин за продуктами, готовил себе обед, а в голове вопросительно, утвердительно, восторженно, упаднически, оскорбительно и утешительно звучало навязчивым фоном это идиотское слово: «Позвоню?.. Позвоню!.. Позвоню...»

И, что удивительно, телефон не единожды заставлял его хватать трубку, прерывая требовательно-призывные трели звонка. Аппарат в квартире был более предметом интерьера, чем рабочим устройством. Даже когда Вадим жил в Москве в перерывах между командировками, звонки были крайней редкостью и, как правило, чаще служебными, чем личными. А тут не успел объявиться в родном гнездышке – и пошел трезвон, да еще когда ждешь... В последнем Вадим, правда, никак не желал признаваться, однако дело обстояло именно так.

Первый разговор состоялся с Верой, его сестрой-тетей. Она тщательно выругала его за то, что он не сообщил, как добрался из Всеволжска. Мол, дядя Иван и тетя беспокоятся, а он уехал, как в воду канул, хотя обещал дать о себе знать. Все примерно так и обстояло, и ему пришлось извиняться перед Веруськой.

Второй звонок раздался часов около пяти.

Самсон, вот уж с кем давно не виделись, сурово осведомился:

– Ты помнишь насчет субботы?

– Какой субботы? – насторожился Вадим.

– Так и знал, что все уже забыл, склеротик! У Настены день рождения! – возмущенно проревел Самсон. – Ничего не планируй. В одиннадцать часов, как штык, должен быть у меня на даче. Понял?

– Так точно, герр оберштурмбаннфюрер, – энергично крикнул в ответ Вадим. – Яволь! Будет исполнено наилучшим образом!

– Со своими приезжай... – неожиданно уточнил Самсон.