– Вы опоздали на этот рейс. Регистрация окончилась двадцать минут назад.

– Я… это… это пробки… – растерянно забормотала она.

Девушка сунула руку под столик и извлекла оттуда телефон.

– Мне надо им позвонить.

Сэм ждала, оглядываясь по сторонам – не появится ли Ричард. Его нигде не было.

– Все в порядке, – сказала девушка. – Вам повезло. Сколько мест багажа вы сдаете?

– Два.

Сэм с усилием поставила сумки на транспортер, и девушка мельком взглянула на их вес, потом оторвала два номерка, прилепила их на оранжево-белые посадочные талоны и вручила Сэм.

Сэм посмотрела на них и увидела номер первого талона.

35А.

Не может быть.

Это насмешка?

Регистрационная стойка вдруг неизвестно почему поехала на нее, ударила по ее коленям. Она, споткнувшись, отступила назад, налетела на тележку этого сонного идиота с песьим лицом и вцепилась ему в плечо. Его чемоданы полетели на пол.

Девушка за столом регистрации невозмутимо наблюдала за ней странным, почти враждебным взглядом. Лицо Сэм горело.

– Простите… а нельзя ли… другие места?

– Абсолютно исключено, – ответила девушка. – Самолет совершенно заполнен.

Сэм увидела, что ее сумки поехали по транспортеру. Она ринулась вперед, сграбастала их и поставила на пол.

– Их уже зарегистрировали, мадам, – сказала девушка.

Во рту у Сэм было такое ощущение, словно она надкусила лимон. Она прикрыла глаза, голова страшно болела, казалось, что в мозг вонзаются осколки стекла. Боясь упасть, она ухватилась за край стойки.

Девушка смотрела на Сэм как на сумасшедшую.

Да неужели ты ничего не понимаешь? Ты, глупая девчонка, регистраторша? Да они же все вот-вот…

– Вы же можете взять эти карточки обратно, – сказала Сэм. – Я боюсь, что… видите ли… мы не можем лететь.

– А мы не можем перепродать вам билеты.

– Ничего, все нормально.

Сэм бросила свои посадочные талоны на стойку, с трудом поставила сумки обратно на тележку и стала протискиваться сквозь толчею назад.

Она увидела Ричарда, стремительно лавирующего между пассажирами, лицо потное, и одет так, словно он собрался на денек поохотиться: на нем была пуховая безрукавка, рубашка в полоску и зеленые плисовые брюки.

– Привет, – сказал он. – В чем дело?

Она почувствовала, что краснеет, а потом по ее щеке покатилась слеза.

– Ох, черт подери. Мы что, опоздали на него?

Сэм кивнула. Он посмотрел на свои часы:

– Еще сорок минут. Он же не взлетит еще целых сорок минут. Это же смешно, черт подери. Я поговорю с управляющим. Я знаком с этим типом, которому принадлежит эта авиалиния. Том Чартэлл, он приятель Арчи. Я договорюсь с ними.

– Нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не хочу.

– Чего ты не хочешь?

– Не хочу лететь на этом самолете.

– Да что случилось?

Сэм опустила голову и достала носовой платок. Она крепко зажмурила веки, пытаясь остановить слезы, с безнадежным ощущением собственной глупости.

– Я не могу этого сделать.

Она ожидала, что он взорвется. Но вместо этого она почувствовала, как он тепло и нежно обнял ее левой рукой.

– Ты и в самом деле плоха. А я-то думал, что… ну, что мы вместе поедем, понимаешь?

Он вздохнул.

Кто-то наткнулся на них и извинился. Но она даже не заметила этого.