Расселись, перевели дыхание, еще раз проверили свое демоническое оружие и принялись муторно, тягуче ждать.

Чистильщик по заведенной традиции не торопился, и уточнить было не у кого – роботы вяло бесновались, отвечали неадекватно. Людям же только и оставалась, что сидеть и курить, курить и сидеть. Ну еще чай пить.

Ситуация усложнялась еще и тем, что изначально приняли решение о радиомолчании. Сидя на посту, даже поговорить было не с кем. И так час, два, пять. Вот лучше бы по лесу пробежаться, тресь, выстрел – и всего делов. Ну все нормально же было, жди теперь, когда явится. Не балуют чистильщики пунктуальностью.

И когда очумевшие от ожидания стрелки уже собирались разойтись, оставив одного дежурного, что-то изменилось. Роботы успокоились, малыш заверещал на известном только ему языке. Стало ясно, что вот-вот.

Слава деда, как избавителя от чистильщиков, не давала покоя и другим стрелкам. Все хотели ритуальную стальную голову в качестве трофея на деревянную стену. Терпения чтобы вожделенный объект подошёл к клетке на гарантированный выстрел не оказалось ни у Кузнеца, ни у одного из братьев. Два выстрела адским грохотом слились в один, как только ставшее уже привычным недоразумение из манипуляторов показалось на опушке.

Дед замысловато выругался.

Попасть-то попали, об этом свидетельствовали полетевшие в разные стороны манипуляторы, оторванные мощными пулями, но робот способность к движению не потерял, чего нельзя было сказать об интересе к своим заблудшим собратьям.

Ковыляя и падая, израненный робот начал процесс отхода в лес.

Что сильнее отключает мозг, чем раненный, практически поверженный, обращенный в бегство противник? Вода в пустыне, золото в деревянном лотке? Что отключит мозг и заставит бежать, мыть, копать?

Выстрелив еще по разу и подхватив тревожные рюкзаки и винтовки, рванули. Преследование велось впятером. Братья, Кузнец, дед с собакой и, что всех удивило, малыш. Именно он, вереща, бросился первым в погоню, довольно точно наравне с собакой, обозначая местоположение объекта, что позволило не бестолково преследовать, а разделиться и попытаться перекрыть возможные пути отхода.

Что ж, обойтись без бега при охоте на роботов не удалось. Но в азарте загонщики не чувствовали усталости. Где-то рядом, буквально руку протяни, заливалась лаем собака, верещало механическое дитё, убийственно пахло вытекающим из ран спиртом. Все говорило о том, что вот-вот еще чуть-чуть, и кто-то выйдет на решающий выстрел. Все подгоняло в спину, разгоняя и в без того гудящей от возбуждения голове кипящий адреналин.

– Я, я, это должен быть я!

Но, не смотря на полученные повреждения, робот-пришелец продолжал поддерживать высокую скорость – ни догнать, ни обойти его не удавалось.

Внезапно все стихло. Даже собака. Без выстрелов, без криков наступила звенящая тишина. Только ветер в ветвях, да разошлись в ветвях очнувшиеся после короткой ночи птицы.

Не сговариваясь, загонщики вышли практически одновременно к вожделенному предмету своего предрассветного преследования.

Если бы не собака и малец, чистильщика бы могли и не найти. На остатках энергии он умудрился забиться глубоко под корни полуповаленной сосны, одновременно, неведомым образом присыпавшись остатками земли рыжих иголок и гнилью древесной трухи, да так надежно, что без металлоискателя люди его бы и не нашли. Разве что по запаху. Спиртом вокруг пахло вполне отчетливо.