Павлыш осторожно поднял катер.

– Дик, – позвала Марьяна. – Дикушка.

Дик наклонился над ней.

Собиралась гроза– вот-вот хлынет ливень. Дик как раз хотел накрыть Марьяну остатками пленки.

– Я думал, ты спишь.

– Я не сплю. Я плыла… я была далеко… Где Казик?

– Сам беспокоюсь. Давно нет.

– Иди к нему, с Казиком беда, понимаешь?

– Ты откуда знаешь?

– Я ничего не знаю, мне плохо, потому что с ним беда.

– Нет, не могу тебя оставить.

– Со мной ничего… со мной ничего. Иди.

Марьяна говорила настойчиво, будто колдовала, будто и не видела ни Дика, ни предгрозового леса– ничего; она смотрела куда-то вдаль, внутрь пространства, в ее голосе был приказ.

– Дождь, – сказал Дик, размышляя вслух, – он быстро смывает следы. Если идти, то сейчас.

– Скорей, – торопила Марьяна, – будет поздно, может, уже сейчас поздно.

Дик подчинился. Но сначала он согнул вершины трех небольших сосенок, связал их веревкой и поднял туда Марьяну. Это была не очень надежная постель, да и над землей она возвышалась чуть больше чем на метр, зато наземные гады не смогут добраться до Марьяны. Марьяна терпела, только повторяла: «Иди».

– Я тебе оставлю бластер.

– Не надо, я буду лежать тихо, затаюсь. – Марьяне было трудно говорить.

– Здесь легкая кнопка, почти не надо давить. А у меня есть арбалет, это привычнее.

Он вложил бластер в руку Марьяне.

Та ничего не возразила.

– Я побежал, – сказал Дик.

– Скорее.

Дик бежал по следам.

Хоть туча нависла низко, шел дождь и было темно, Дик замечал то сломанную ветку, то перевернутый камень. Земля была мокрой. Но кое-где Дик угадывал отпечатки ступней Казика– сапоги тот потерял еще в озере и бежал босиком.

Вдруг Дик замер. Он почуял запах шакалов. Не свежий, но шакалы проходили здесь.

А вот здесь останавливался Казик. Настороженно– приподнимался на цыпочки, – значит, тоже почуял шакалов, но для него тот запах был куда более близким и свежим.

Дик еще более встревожился. Если шакал был не один, Казику надо было скорее спешить к дому землян– с ножом мальчишке не справиться даже с одним шакалом.

Дик миновал узкую лощину и понял, что шакал был не один. Их было по крайней мере три.

Холм, груда камней. Кровь, туша шакала…

Вот они и настигли Маугли.

Запах крови шакалов. Запах крови Казика.

Дик побежал еще быстрее. Он был страшен, и лес съеживался, прятался при виде его. Лес чувствовал, что бежит зверь, охваченный яростью, в которой страшна даже беззащитная коза, если она спешит на помощь своему козленку.

И так же, как Казик, неожиданно для себя Дик вылетел на поляну перед станцией.

Станция была слабо освещена, она была сказочным зрелищем– несколько куполов, связанных туннелями, и круглые окошки– свет. Станция была из того же мира, к которому принадлежал «Полюс». Но в этот момент Дику некогда было сравнивать и рассуждать.

Он увидел, как темное округлое тело поднимается в воздух, и это могучее беззвучное ускоряющееся движение заставило его замереть.

Он смотрел, как несется вверх, превращаясь в светящуюся точку, планетарный катер, не зная, конечно, что это планетарный катер, и не понимал, кто и почему улетает со станции.