И, пока бандит падал, Тиша, довольно субтильный паренек, проскочил дверной проем и оказался между окном и дверью, когда нападавшие были уверены, что он в большой комнате.

- Слушай, партизан, мы знаем, что ты один, а нас двое. У нас "Калашников", у тебя "макар". Ты нам не нужен.

Очередь полоснула по двери. Слава Богу, Толик спал на диване у внутренней стены, а пули разлетелись веером по комнате, но попали во входную дверь и комод.

- И комсомольцев нет, а упрямые остались, - видимо, одного из бандитов тянуло на философию.

- Пошел он на хер! - второй оказался в обращении проще и швырнул в комнату слезоточивую гранату.

Тиша сел на корточки, зажал физиономию пыльной портьерой. Граната лопнула, по комнате поплыл зеленоватый туман. Толик сел на диване, закашлялся и закричал нечто невразумительное.

- Сука, своего удавим! - в комнату влетели оба, один с автоматом.

Тиша никогда не знал, что он человек рассудочный, спокойный, вел себя, будто это не первая боевая схватка, а он так каждый день развлекается. Расстояние два-три метра - пустяк, однако должны быть нервы. Тиша думал только о хозяине квартиры. Он выстрелил в спину автоматчику, во второго - куда попадет.

В последний момент Тиша увидел на полу пистолет и тянувшуюся к нему руку. Оперативник ударил ногой по пистолету, по руке и услышал автомобильный сигнал милицейской машины.

Менты уже поднялись по пожарке, кричали:

- Всем лежать! Всем лежать, руки за голову!

Газ хоть и слабо, а доставал. "Свои потопчут", - подумал Тиша и угадал. Он сложился, защищая печень и прижимаясь почками к стене, отодвинул свой пистолет на безопасное расстояние.

Удар тяжелого ботинка пришелся по ребрам, но Тиша знал, как работает ОМОН, ему предлагали приподняться и раскрыться. Он видел нависающие над ним ноги и подумал, что это в лучшем случае больница, а то и реанимация.

- Я свой, мой пистолет у вашего левого ботинка, командир, - сказал Тиша, четко выговаривая слова.

Огромная рука опустилась, схватила пистолет, через секунду раздался голос:

- Из этого пистолета стрелял ты? Тиша боялся подняться, но и лежать, забившись в угол, было унизительно. Он выбрал среднее, рванулся вдоль подоконника, обдирая ребра о батарею. Судя по звуку, омоновец не удержался, ударил ногой и взвыл. Тиша уже был за столом, тут его прорвало: - Уголовный розыск! Старший лейтенант! Трупоеды, прибежали на поминки и гуляете! - он схватил стул.

- Спокойно, старлей, спокойно! Разберемся! - человек в камуфляже закашлялся. Хотя и распахнули и окна и дверь, остатки химии еще болтались в воздухе.

Солдат, пытавшийся сделать Тише больно, положил на стол "Макарова", Тиша достал свое удостоверение, хотя людей в комнату набилось порядочно, они раздвинулись, стало свободнее, да и мандраж прошел. Один из нападавших лежал без сознания, другой - без признаков жизни, третий - с простреленным плечом, ему требовалась перевязка. Видно, старший из ОМОНа умел не только ломать и крушить, он посмотрел удостоверение Тиши, спросил:

- Получается, старлей, вы один на четверых напали?

- На диване хозяин квартиры лежит, я его охранял, эти ворвались.