- Если милиционеры это считают намеком, то я намекаю. Хочешь знать, что мне сегодня сказали в театре?
- Стреляй!
- Мне очень мягко намекнули, - Мария выдержала паузу, - что у меня изменилась манера разговаривать. Я начала говорить короткими фразами, делать паузы, порой не отвечаю на вопросы. Тебе такая речь никого не напоминает? Я решаю, может, пока не поздно, сменить место работы, получить пистолет и наручники?
- Я пошел готовить ужин. Могу предложить...
- Извините, господин полковник, понимаю, младшим по званию не положено перебивать. Однако. Дорогой мой, я сегодняшний ужин пропускаю, иначе мне придется перешивать театральные костюмы. С повседневной одеждой я как-то ловчу, но когда приходится надевать тряпочки, сшитые на меня два года назад, то жизненные реалии в виде грудей, живота и задницы рвут театральный реквизит.
Из солидарности Гуров тоже отказался от ужина, чай без сахара они пили в гостиной.
- Расскажи, что нового в театре?
- Как обычно, нет денег на новую постановку, - ответила насмешливо Мария. - Тебе интересно?
- Так вы не будете ставить новую пьесу? - спросил он, чтобы показать, что в курсе ее проблем.
Зазвонил телефон.
- Есть мнение, что Черт может оказаться на даче охранником, - сказал Станислав.
- Мысль интересная, - ответил Гуров. - Но не новая.
- Извини, Лев Иванович, - ответил Станислав. - Я как тот петух, что прокукарекал, а там хоть не рассветай.
- Спасибо, и береги эту девочку, - Гуров положил трубку, повернулся к Марии. - Слушай, у тебя нет знакомых с зимней дачей и охранниками?
- Да ну тебя... - Мария поднялась, подтянула халат, направилась в спальню. - Если тебе не трудно, переночуй на диване.
- Мне несложно переспать и на пожарной лестнице, - ответил Гуров, глядя на закрывшуюся дверь спальни, хотел что-то добавить, но слов не нашел.
Дача. Дача. Да. Интересно. Люди ставят дворцы и не живут в них. Естественно, нужна охрана, иначе разворуют все к чертовой матери. Совершенно незнакомого человека в дом не пустят, нужна рекомендация. Легкие девочки Екатерины в таком вопросе не годятся. Мы уже искали дачу, и не одну... памяти никакой, что это за сыщик, не помнящий, что делал вчера.
Гордость и мужское достоинство - это хорошо, только когда не в ущерб делу. Он тихонько постучал пальцем в дверь спальни, вошел. Мария, конечно, читала какой-то сценарий, положила на одеяло, смотрела вопросительно.
- Что сказать желаете?
- Совершенно нечего. Занимаюсь я никчемным делом, но так как завязаны в нем деньги большие, то и люди привлечены соответствующие. Валентина ранили, постороннюю женщину ранили.
- Тебе надобно кому-то пожаловаться?
- Пожаловаться? - переспросил Гуров, посмотрел Марии в глаза долго-долго, так что она, отведя взгляд, махнула перед лицом ладонью сердито.
- Уйди от меня, словно наговор посылаешь.
- Не бойся, сама ведьма.
Оба не шутили, в словах звучала тоска.
- Любимая, за все в жизни приходится платить. Старо? Избито? Удел истины! Люди повторяют и повторяют, однако и не помнят об этом... Знаешь, когда я был маленьким, я слыл ужасным фантазером. У меня было много фантазий, одна такая, будто я могу найти нужного человека в любое мгновение. Стоит сосредоточиться, и я вижу, где человек стоит, что делает. Это когда мы в прятки играли. Когда я вырос, понял, что некоторые фантазии лишь кажутся безобидными, интересными, на самом деле они страшные, и Бог ограничил наши возможности из милости, и желать большего, значит, попасть прямо в ад.