— Привет, малышка! Узнала дядю? Помнишь, как мы с цветочками беседовали? Погоди-ка, сейчас… — Он вышел и тут же вернулся с ящиком, полным игрушек.

Они держали их в отделе именно для таких случаев — если кто-то из посетителей явится с ребенком. Майя обрадовалась и тут же полезла осматривать принесенные сокровища.

— Спасибо, Мартин. — Патрик налил себе кофе и присел за стол. — Как дела? — Он отхлебнул из чашки и сморщился — за прошедшую неделю успел подзабыть вкус бурды, которую пьют в отделе.

— Туго… Но кое-какие подходы мы нащупали. — Мартин вкратце пересказал разговоры с Францем Рингхольмом и Акселем Франкелем.

Патрик заинтересованно покивал.

— А Йоста взял отпечатки пальцев у одного из пацанов. Найдем и второго, пусть техники исключают их пальчики из следствия. Ясно же, что убили не они.

— А что он говорил? Они что-нибудь заметили, что может представлять интерес? Почему они вообще решили залезть в дом братьев? Может быть, тут есть за что зацепиться?

— Зацепиться не за что, — довольно резко произнес Йоста.

Ему показалось, что Патрик ставит под сомнение его работу. Но в то же время заданные вопросы вызвали в голове какой-то отклик, что-то он хотел вспомнить, но никак не мог. А может, это просто мнительность. И незачем лить воду на мельницу Патрика.

— Значит, подведем итоги, — продолжил Йоста. — Мы никуда не сдвинулись. За исключением, правда, этих самых «Друзей Швеции». А так — у Эрика не было никаких явных врагов, а это значит, мотив преступления так и остается неясным.

— Банковские счета проверяли? Может быть, там что-то найдется?

Мартин отрицательно покачал головой и разозлился сам на себя — уж такую-то банальную процедуру он не должен был упускать из вида.

— Сразу этим и займемся, — сказал он вслух. — И еще: надо спросить у Акселя, не было ли у Эрика какой-нибудь женщины. Или мужчины, учитывая, в какое время мы живем. Кого-то, с кем он мог делиться своими проблемами в постели. И еще: сегодня же надо поговорить с уборщицей.

— Это важно, — кивнул Патрик. — Надо ее спросить, почему она не заходила в дом все лето. Если бы заходила, нашла бы Эрика и пораньше, чем через три месяца.

Паула вдруг резко поднялась с места.

— Знаете, пойду-ка я и прямо сейчас позвоню Акселю — не было ли у Эрика сердечного друга или подруги.

— А эти письма, которые Франц посылал Эрику, — они у тебя здесь?

— Конечно. — Мартин поднялся со стула. — Сейчас принесу. Ведь ты хочешь на них посмотреть, или я ошибаюсь?

Патрик с деланой небрежностью пожал плечами.

— Раз уж я все равно здесь…

— Черного кобеля не отмоешь добела, — засмеялся Мартин, взявшись за ручку двери. — Ты же в родительском отпуске!

— Подожди, скоро сам попробуешь… Я понял одну вещь: число часов, которые ты можешь провести в песочнице без ущерба для психики, ограниченно. А Эрика работает дома, так что она только рада, если мы держимся подальше.

— Не знаю, будет ли она так радоваться, если узнает, что ты притащил Майю на работу. У нас все-таки не оранжерея.

— Может, и не будет. Но я же так, заскочил на минутку! Посмотреть, все ли целы.