Пожалуй, Шилов прав: ведь Сергей просил предупредить именно Свету, а не Машу или Дашу. С другой стороны, зачем передавать через соседку, ведь есть же телефон или, в конце концов, SMS? Видимо, я высказала свой вопрос вслух, потому что Олег, видимо решив, что я обращаюсь к нему, ответил:

– Ну, могут быть разные причины. Например, он не хотел сообщать что-то важное второпях, или не смог дозвониться, а писать сообщение слишком долго, или…

– Или, – подхватила я, – он не хотел, чтобы кто-то знал, куда и зачем он едет! Или боялся кого-то?

– Вот видишь, сколько возможных вариантов! – воскликнул Олег. – В конце концов, он же обещал ей позвонить – если, конечно, соседка не права и он и в самом деле не решил кинуть эту девчонку и исчезнуть из ее поля зрения навсегда. Значит, нужно предупредить ее обратиться к вам, как только журналист проявится!

Разговор с Шиловым придал мне уверенности: может, я не так уж и плоха в роли сыщика, ведь в любом расследовании случаются проколы, тупики, оборванные нити, но это вовсе не означает, что нужно опустить руки и признаться в собственной некомпетентности. Заснула я успокоенная, в надежде на то, что завтрашний день обязательно принесет новые возможности, и тогда уж я точно не подкачаю.

Чтобы не нервировать Олега, я отключила телефон сразу после того, как сбросила Вике сообщение о своем неудачном визите к Сергею Афанасьеву. Вспомнила я о нем, только оказавшись на работе, а включив, ужаснулась: на телефоне было одно сообщение от Лицкявичуса и семь – от Вики! Они были отправлены еще вчера вечером, а я получила их только сейчас. Ничего конкретного там не говорилось, но я должна была связаться с кем-то из них немедленно – то есть еще вчера!

Телефон Лицкявичуса оказался на автоответчике. Ненавижу разговаривать с машиной, а потому оставлять сообщение не стала. Зато смогла дозвониться до Вики.

– Ой, Агния, наконец-то! – воскликнула она. – У вас все в порядке? Я уже волноваться начала – все не берете и не берете трубку!

– У меня все нормально, а у вас что-то случилось?

– И не говорите! – Я буквально увидела, как Вика смешно всплескивает маленькими ручками в своеобразной, свойственной лишь ей манере. – У нас три новых случая отравления!

– Господи, помоги! – вырвалось у меня помимо воли. – Как?..

– Теперь вся информация по отравлениям синильной кислотой поступает к нам, и вчера вечером почти одновременно поступили три звонка из разных больниц города. Всех людей доставили по «Скорой», один скончался в машине «Скорой помощи», а двое еще были живы, когда попали в реанимацию.

– Надо же, – пробормотала я, – впервые кто-то выжил!

– Это еще неизвестно, – вздохнула Вика. – Они были живы вчера, но все уже могло измениться. Информация есть только у Андрея Эдуардовича и у Кадреску.

– Я не смогла дозвониться до Лицкявичуса! – пожаловалась я.

– Ага, – подтвердила Вика. – У него сегодня четыре операции в Центре: Андрей Эдуардович отключает телефон, когда занят и все равно не сможет ответить.

– Ты случайно не в курсе, когда у него там все заканчивается?

– Сейчас взгляну в ежедневник… так… Когда заканчивается – не скажу, но последняя операция запланирована на три часа дня.