В шесть вечера мы уже сидели за столиком в уютном помещении под русскую старину. Огромное чучело медведя в национальном русском костюме и с балалайкой в когтистых лапах стояло в углу, а вдоль стены расположилась стилизованная русская печь.

– Ну, начнем? – несмело предложила я.

Возражений не поступило, и я поведала собравшимся о Сергее Афанасьеве, его подружке и о нашей последней беседе с Лицкявичусом.

– Похоже, – заметил Мдиури, как только я закончила, – этот журналист является важным звеном в нашем расследовании. Если мы его не отыщем, то дело может сильно затянуться!

– А у вас что, Павел? – поинтересовалась я.

– Ну, – начал он, – как вы знаете, мне было поручено узнать как можно больше о Гаспарянах – главным образом, на предмет того, кому в семье выгодна его смерть. Я начал с соседей. Как выяснилось, отношение к семейству не самое лояльное: слишком часто я слышал комментарии типа «понаехали тут» и «турки нерусские»!

– Расисты чертовы! – сквозь зубы выплюнул Леонид. Я предположила, что, вероятно, и ему, с его то ли молдавской, то ли румынской фамилией, приходится сталкиваться с подобным отношением окружающих.

– Только у одной соседки мне удалось получить кое-какую полезную информацию, – продолжал между тем Кобзев. – Она сказала, что Гаспаряны проживали вместе со взрослым сыном Вартаном, который, как она пояснила, разведен и работает в автосервисе у отца его заместителем. Еще она отметила, что в последнее время у Вартана с отцом были какие-то трения, и сын даже ушел из дому, сняв квартиру где-то в центре, поближе к работе. Более подробно эта соседка затруднилась прояснить ситуацию, только сказала, что жена Гаспаряна после той знаменательной ссоры попала в больницу с инфарктом.

– Не после смерти мужа? – вскинулась я.

– Нет, – ответил Павел. – Мы тоже почему-то решили, что она оказалась в больнице после его смерти. На самом деле сначала Карину Гаспарян увезли с приступом, а муж ее умер почти через месяц.

– Вы выяснили что-нибудь еще? – спросил Мдиури, помешивая ложкой свою хлебную похлебку и глядя на всех нас поверх очков.

– Я съездил в автосервис, – кивнул Кобзев. – Их у Гаспаряна несколько, но только один находится в черте города – очень велика конкуренция. В автосервисе были не слишком откровенны – видимо, теперь, когда всем заправляет Вартан, работникам вовсе не с руки выносить сор из избы, рискуя испытать на себе гнев начальства. Все они, в отличие от соседки, отрицали, что у младшего Гаспаряна имелись какие-либо трения с отцом. С другой стороны, они ведь могли ни о чем и не догадываться: вряд ли Гаспаряны распространялись на работе о семейных проблемах! Зато один из парней, бухгалтер, рассказал, что у хозяина появились очень неприятные конкуренты. Именно из-за них ему пришлось ликвидировать несколько автозаправок в черте города и перенести их подальше, что, разумеется, совершенно невыгодно да и потребовало дополнительных затрат, связанных с переездом. Он сказал, что якобы в последнее время Гаспарян начал подумывать о том, чтобы и последнюю заправку перенести – слишком уж сильно на него давили. Сын этому противился, считал, что надо бороться за место под солнцем, нельзя так легко сдаваться. Вот, пожалуй, и все.