В числе этих 8 тысяч было примерно 500 недорослей из самых знатных семей Московии. Большую их часть расписали по гвардейским полкам.
В 1712 году было велено явиться всем недорослям, которые учились дома или в школах, и все они тоже были распределены лично царем на три возраста. Младшие вернулись в школы, средний возраст отправили за границу учиться, а старшие пошли в солдаты.
«Нетство», то есть неявки, рассматривались Петром как измена и карались все более жестоко.
Осенью 1714 года было велено всем дворянам от 10 до 30 лет явиться в наступающую зиму для записи при Сенате. Любой, донесший на неявившегося, пусть это будет даже его собственный слуга, получает все его пожитки и деревни.
11 января 1722 года — Ещё более жуткий указ: всякий неявившийся на смотр подвергался «шельмованию» — под барабанный бой палач прибивал к виселице бумагу с его именем, объявляя нарушителя указа вне закона; теперь всякий имел право побить, ограбить, убить этого человека. Кто такого «нетчика» поймает и приведет, получает половину его движимой и недвижимой собственности, даже если поймает «нетчика» его крепостной.
Дворяне боролись с правительством разного рода отговорками и уклонениями. Чаще всего они пристраивались к какому–нибудь бездельному интендантскому или полицейскому делу и под его прикрытием переживали в своих вотчинах военную пору. Изобилие полицейских служб, полчища всевозможных чиновников и порученцев, общая неразбериха очень облегчали им это занятие.
По словам Посошкова, есть много таких молодцов, что он мог бы один пятерых неприятелей гнать, а он, добившись наживочного дела, живет себе да наживается.
Другим способом стали неявки. «Иные дворяне уже состарились, в деревнях живучи, а на службе одною ногою не бывали». «Богатые от службы лыняют, а старые и бедные служат».
Особенно забавно описывает Посошков некоего дворянина Золотарева, который «дома соседям страшен, аки лев, а на службе хуже козы». И никто не мог взять его в службу: «кого дарами ублаготворит, а не сможет, так больным прикинется, или юродство на себя напустит и в озеро по бороду залезет».
Когда однажды Золотареву не удалось отлынять от похода, он послал вместо себя худородного дворянина под своим именем, дав ему лошадь и своего человека. А сам ездил по соседям, разорял их дома, как разбойник.
С 15 лет офицер должен был служить рядовым в полку. Познатнее, побогаче — в гвардейском, победнее — ив армейском. Рано или поздно его надлежало произвести в офицеры, но только после нескольких лет службы. Закон 26 февраля 1714 года категорически запрещает производить в офицеры людей «дворянских пород», которые не служили рядовыми и «с фундаменту солдатского дела не знают».
Воинский устав 1716 года высказывается Ещё определеннее:
«Шляхеству российскому иной способ не остается в офицеры происходить, кроме как служить в гвардии».
К концу правления Петра их три — кроме Семёновского и Преображенского ещё с 1719 года драгунский «лейб–регимент», Конногвардейский полк.
Дворянин–гвардеец жил точно так же, как и рядовой из простолюдинов, в такой же казарме, получал точно такой же паек и обмундирование и выполнял все работы рядового.