Когда я просмотрел эти видео, у меня стали всплывать в памяти воспоминания о тех днях. Вспомнил, чем я занимался в камере СБ, что я действительно дорабатывал программу и хотел отправить её Элл. Вот только чтобы я её отсылал — совсем не помнил. Проверил это и выяснил, что был сбой, и нейросеть сама отправила сообщения. Всё, что было у меня в отложенных сообщениях, отправилось получателем. В том числе и Элл ушло письмо.

У меня в камере было много времени и, видимо, для того чтобы не терять потом время на это, я подготовил решения по всем запросам искина станции. Они тоже во время сбоя нейросети отправились без моего разрешения. Проверил их у искина станции. Он их получил и запустил в работу. Судя по всему, в мои планы совсем не входило их отправлять искину, и все ответы я сделал просто от скуки. Сейчас у меня было почти двести новых сообщений за последние десять дней, требующих моих решений. Многие были выделены красным, как срочные. Не стал ничего трогать, оставил всё как есть. Продолжил изучать записи, сделанные мною. Просмотрел мои разговоры с Элл. Он сказал всю правду — я действительно был его учеником, и мы дружили. Вот только ничего из того, что я напрограммировал в камере СБ теперь не помнил. База хакера, которую учил, была отключена от фонового изучения. Инженерная база была выучена полностью, но я совершенно ничего из неё не помнил.

Снова включился экран, и на меня опять уставился вице-адмирал.

— Ты чего сидишь?

— Ходить я не могу, что ещё остаётся?

— Ты почему не решаешь ничего у искина станции?

— У меня проблемы с нейросетью, и я не знаю, что решать, поэтому ничего не трогаю.

— Как же ты тогда решил предыдущие задачи пять дней назад?

— Это не я решил, а нейросеть.

— Что это значит?

— Говорю же, я ничего не решал, и у меня сбоит в нейросеть. Всё, что было в отложенных сообщениях, само отправилось. Сам я ничего не отправлял.

— Ты хочешь сказать, что ты ничего не решал, и всё решила сама нейросеть?

— Нет, она только отправила. Решал я, конечно, но раньше. Судя по времени, когда я сидел в камере в СБ.

— Значит, ты всё вспомнил?

— Ничего я не вспомнил, а просто просмотрел записи с нейросети за последние дни.

— Что с нейросетью?

— Одни сбои.

— Перешли мне их.

— Отправил. Я не понимаю, что они означают.

— Сейчас разберёмся.

Он долго молчал, видимо, ждал ответа. Потом спросил:

— Что у тебя с базами?

— Инженерная числится как разученная, но я ничего не помню по ней. Вторая, которую теперь учил, остановлена из-за сбоя нейросети.

— Твою дивизию… вот зачем мне всё это?

Он снова отключился. Почти сразу после этого в кабинет зашла секретарь.

— Командир, если вам нужна какая-то помощь — зовите.

— Прости, я не помню, как тебя зовут?

— Элла. Вы что, ничего не помните?

— Почти ничего из того, что было здесь, на станции. Скажи, можно попросить тебя заказать мне что-нибудь из еды, а то я голодный и сам дойти до бара не смогу.

— Вам как обычно?

— Наверно, я не знаю, что я заказывал обычно.

— Вот, — она прислала сообщение, что я заказывал в баре. Цены меня поразили и на всё они были просто заоблачными. Впрочем, проверив мой счёт, решил заказать. На счёте было больше двухсот тысяч кредов, и оказалось, что я могу себе позволить обед за две тысячи.