За дверью располагалась просторная, но без окон комната, застеленная специальным антистатическим покрытием, с напольными светильниками по всему контуру наподобие подсветки трала пассажирского самолета. Над залом господствовали установленные по кругу пять полированных алюминиевых монолитов, напоминавшие Митчу знаменитый Стоунхендж, – именно они и составляли блоки сверхкомпьютера «Ю-5». Каждый из этих серебристо-белых ящиков, размером пять на восемь футов, фактически осуществлял работу нескольких сотен компьютеров, завязанных в единую параллельно-процессорную систему (ЕППС). В отличие от большинства обычных компьютеров, осуществляющих все вычисления в определенной последовательности на базе одного процессора, преимущество ЕППС состояло в возможности разбивки всего набора таких последовательных операций на составляющие и одновременного их выполнения, причем намного быстрее, чем в случае одного, пусть даже достаточно производительного, процессора.
Однако системы управления всеми коммуникациями Решетки, несмотря на всю их сложность, составляли только малую часть огромных возможностей компьютера. Гораздо больший потенциал был задействован для обеспечения работы информационно-технического отдела корпорации "Ю", и прежде всего в области разработки универсального компьютерного языка. Такой язык позволял распознавать любые индивидуальные компьютерные языки и вести на них диалог, и в то же время сохранялась высокая эффективность математических операций и обработки деловой информации. Этим проектом наряду с некоторыми другими еще более секретными разработками – а Эйдан Кенни подозревал, что в корпорации "Ю" занимались, помимо прочего, даже работами в области «управления» персоналом, эксплуатирующим ЭВМ, – и было вызвано непрерывное присутствие в компьютерном зале двух сотрудников корпорации. Они были приставлены негласно присматривать за Кенни, пока тот монтировал системы автоматизированного управления зданием.
Внутри большого круга из пяти блоков ЭВМ был устроен круг меньшего размера, где размещались рабочие места для пяти операторов со встроенными в крышки рабочих столов 28-дюймовыми экранами мониторов. За тремя из этих дисплеев сейчас сидели Боб Бич, Хидеки Йохо и Эйдан Кенни, а рядом с ними устроился какой-то мальчишка, вероятно сын Эйдана, с головой погруженный в увлекательную компьютерную игру, яркие картинки из которой отражались в толстых линзах его очков.
– Митч, как поживаешь? – улыбнулся Бич. – Где ты прятался?
– Слушай, почему так получается, – спросил Митч, – когда ни зайдешь к программистам, всегда такое ощущение, что у них чаепитие в самом разгаре?
– А что тут странного? – заметил Йохо. – Представь себе, старина, что наша работа сродни американскому футболу, где большую часть времени все игроки на первый взгляд бессмысленно толкаются и напряженно ищут путь к воротам.
– Я просто польщен, что ты удостоил меня дискуссии на тему, как лучше достичь зачетного поля, уважаемый тренер.
Бич довольно хохотнул:
– Ты еще не знаешь, о чем мы у тебя хотим спросить.
Митч рассеянно улыбнулся: