– Тебе не кажется, что с ним могло что-то случиться? – спросил он Эйда.

– Например?

– Не знаю. У тебя должно быть хорошо развито воображение, если ты водишь «кадиллак-протектор». Я хочу сказать, что он вчера вечером уходил из мастерской достаточно поздно.

– Возможно, куда-нибудь закатился и как следует расслабился. Аллен не дурак выпить. Два-три раза у него уже были с этим неприятности.

– Что ж, может, ты и прав.

Свернув с шоссе на Темпл-стрит, они поехали по хорошо знакомым им центральным кварталам, над которыми нависала семидесятитрехэтажная ортогональная башня публичной библиотеки, построенная по проекту И.М. Пея. Митч отметил про себя, что самые высокие небоскребы в Лос-Анджелесе (по большей части – банки и торговые центры) представляли собой громоздкие и незамысловатые сооружения, будто сложенные из кубиков «Лего» каким-нибудь восьмилетним пацаном. Он свернул на юг, на Хоуп-стрит, и ощутил прилив гордости, увидев перед собой штаб-квартиру корпорации "Ю". Слегка пригнув голову, он бросил через лобовое стекло быстрый взгляд на гигантскую полупрозрачную стену-занавес, расположенную позади характерной решетчатой конструкции из огромных горизонтальных балок и вертикальных опор цвета слоновой кости. Тем не менее весь этот каркас выглядел вполне соразмерным обрамлением для широкой стометровой лестницы, которая гигантской изогнутой змеей опускалась с двадцать пятого этажа.

Несмотря на повышенную чувствительность Ричардсона к прозвищам, сам Митч не находил в этом ничего особо оскорбительного. В душе он был почти уверен, что рано или поздно, так же как это произошло со знаменитым нью-йоркским «Утюгом», хозяева «Ю-билдинга» уступят общественному мнению и сделают «Решетку» официальным названием своей штаб-квартиры. Обозвать-то можно как угодно, подумал он, но по сравнению с окружавшими его безликими стеклянными коробками Решетка, по мнению Митча, была, несомненно, самым ярким образцом современного градостроения во всей Америке. К этому сверкающему, серебристо-белому, насквозь прозрачному, абсолютно целесообразному и полностью автоматизированному зданию было просто нечего добавить. Его кажущаяся бесцветность на самом деле заключала в себе всю гамму цветов, и, на взгляд Митча, эта ровная белизна олицетворяла истину в ее высшей простоте.

Сбавив ход, Митч свернул на подъездную дорогу, которая вела на подземную стоянку. Неожиданно он почувствовал, как что-то ударило о машину с правой стороны.

– О Господи! – воскликнул Кенни и пригнул голову вниз.

– Что там, черт возьми, случилось?

– Один из этих китайцев чем-то швырнул в машину.

Митч тем не менее не остановился. Как любой нормальный житель Лос-Анджелеса, он делал это только перед светофором или по сигналу полицейского. И только оказавшись в безопасности за металлической дверью подземного гаража, он осмотрел повреждение. Никакой вмятины или даже царапины. Только мокрый след от какого-то гнилого фрукта размером с ладонь. Вытащив из бардачка тряпку. Митч стер пятно и понюхал ее.

– Вроде гнилой апельсин, – доложил он. – Могло быть и похуже. Запросто могли и булыжником запустить.