После переезда из дома на Моховой в новое здание на улице Чайковского резидентура ЦРУ оказалась отнюдь не в комфортных условиях. Ей досталось сравнительно небольшое помещение на седьмом этаже здания. Неудобства размещения и теснота были усугублены большим пожаром в 1977 году. Тогда огонь едва не добрался до самой резидентуры. Опасаясь советских пожарных, которых американцы вызвали тушить огонь, тогдашний резидент ЦРУ Гарднер «Гэс» Хаттавэй «стоял насмерть» в проломе разрушенной стены, блокируя доступ посторонним в помещение резидентуры.

После этого потрясшего «призрачный» мир ЦРУ в советской столице происшествия резидентуру буквально забаррикадировали — окна этажа, на котором она располагалась, были заделаны кирпичом, внутренние помещения перестроены. В распоряжении разведчиков оставили две крохотные комнатушки без дневного света. А между тем их работа должна была идти своим чередом, количество оперативников в резидентуре увеличивалось, росло число сейфов и полок с документацией. Поэтому с таким нетерпением в Лэнгли ждали переезда посольства в новый комплекс, который начал строиться в 1979 году. Но произошли события, о которых пришлось бы рассказывать долго. А если говорить кратко: переселение затянулось на долгие годы.

В чем же дело? Началось с обвинений КГБ в установке в посольстве аппаратуры подслушивания. В отсутствие доказательств рождались мифы о «гигантском микрофоне», который, мол, представляло собой все административное здание нового комплекса, об «изощренном» и «необъяснимом для американских специалистов» принципе съема информации, дескать, примененном КГБ, и так далее.

Чем дальше — тем громче становились шум и трескотня вокруг вопроса о «проникновении КГБ». Не удержались от своих «расследований» и некоторые наши средства массовой информации. Ими занялись люди, видевшие в этом деле лишь одну сторону медали, причем именно ту, которую так хотелось бы выпятить Белому дому и ЦРУ. Поднятая в США пропагандистская кампания была сродни другим инспирированным акциям о «советской военной угрозе», «военном превосходстве СССР», «опасным для здоровья людей облучении посольства США в Москве», «применение КГБ вредных химических препаратов против американских дипломатов». Разная была масштабность, но суть — одна: в Лэнгли надеялись, что конгресс отвалит разведке дополнительные ассигнования и это позволит развернуть в Советском Союзе в еще более крупных размерах операции, потратить новые миллионы долларов на приобретение и подкормку агентов, на создание дорогостоящих оперативно-технических устройств.

Не могу не вспомнить о том, с каким удовольствием смаковали в 1997 году тему «проникновения настырного КГБ» в административное эдание нового посольского комплекса США в информационной программе нынешней «телезвезды» В.Киселева по каналу НТВ и в еженедельнике «Итоги». Проявилось стремление не отстать от «демократической» моды охаивать все, что связано с Советским Союзом. Проявилось и желание (совсем как в известной басне И.А.Крылова) «лягнуть» КГБ, когда он уже не мог ответить.