Должно быть, мне не удалось скрыть свое отношение к этому странному подарку, потому что леди де Леоне тихонько подошла ко мне и зашептала, чуть ли не в самое ухо:
— Ваше высочество, вы на Востоке привыкли к этим диковинам. Ни сарацинский мед, ни благовонная вода не кажутся вам столь бесценным даром. Но здесь, на острове, мало кто даже слышал об этом. Будьте же великодушны: разделите радость с вашей супругой…
О, блин! А я и не подумал! Черт, вот какая, все-таки умная женщина! Вот же подарок кому-то достался: красавица и умница! Черт возьми!..
Я обнимаю Машу, нежно целую ее, а она тут же восхищенно сообщает, что я — самый-самый лучший правитель, если подданные приносят такие вот дары. Едреныть! Спасибо Беатриче, что пояснила… Повернувшись к ней, я тихонечко сообщаю:
— Миледи, какая же вы умница. Честное слово, я искренне завидую вашему супругу. Он обладает двойным сокровищем: красотой и умом. Наверное, он несказанно счастлив от…
Твою мать! Ну, вот а чегоо я сейчас такого сказал?! Всего-то комплимент хотел сделать, а она опять хохочет, да что там — просто ржет, как ненормальная! Даже слезы от смеха выступили…
…Если кто-нибудь думает, что евреи могут принести дорогущие подарки просто так, то евреев он не знает. Да и вообще: с родом человеческим этот гипотетический «кто-нибудь» знаком крайне слабо и поверхностно. Такие подарки обычно означают аванс за что-то, и намекают о том, что основная сумма будет достойной. Конечно, при условии достижения договоренности в главном…
Евреи запросили не хило. Настолько нехило, что я сначала ушам своим не поверил. Ни много, ни мало, а разрешения на занятие ростовщичеством. Эксклюзивное. Чтобы только они и больше никто. Аргументировали грамотно: у них, мол, организация, не в пример храмовникам, прозрачная, книги расчетные может прочесть любой желающий, и, стало быть, процент в государеву казну они будут отчислять честно и аккуратно. Правда, они забыли добавить, что записи они ведут уж точно не на английском, и прочесть их — та еще проблемка. Да и про двойную бухгалтерию я наслышан, а в свете этого их честность оказывается под сомнением…
— … Ваше величество. Наши братья на севере сообщили нам, что вы милосердны к гонимому народу Израиля. Так неужели же вы думаете, что мы заплатим вам черной неблагодарностью?!
На лице бен Лейба написано такое искреннее возмущение, что я готов ему поверить. Почти готов. Почти. Но что-то мешает, что-то мешает…
— Рыцари Ордена Храма ведут торговлю даже шире нас, а ведь они, в первую очередь, рыцари! Воины! Разве пристало воинам заниматься торговлей, высчитывать, где дешевле полотно, а где дороже сало?..
А! Вот оно! Вот что мне мешает ему поверить! Глаза. Сам раскраснелся, праведным негодованием пышет, а глаза трезвые, холодные. И в них, как на экране калькулятора: цифры, цифры, цифры… Сколько заработают, сколько мне отдать придется, сколько на подарки Маше и прочим полезным людям потратить, сколько останется, сколько утаить удастся… И вспомнился мне задушевный друг Олег, который вот так же, тогда, в бане…