Тем же вечером на совете я изложил принципы «Туковизма-Ленинизма» своим сподвижникам. Сперва они ничего не поняли, да и не мудрено: поддатый замполит все время лез со своими цитатами из библии, наводя тень на и без того темный плетень. Потом, после повторения изложенного материала, бароны взбеленились: как так?! Им что же: ни хрена не достанется?! Но после третьего раза, с помощью особо продвинутых экономистов типа моего тестя и сэра Роберта Ли — папаши Энгельрика, они наконец поняли: будешь служить — будет все! И даже еще больше, потому как — по канонам веры…

Утром мои рыцари, окончательно разобравшиеся в ситуации, явились ко мне с подтверждением покорности, горя желанием как можно скорее стать «председателями колхозов» и «директорами совхозов», когда неожиданно в лагере поднялась тревога, а потом…

Мы с Машей сидим на здоровенном парном кресле, стоящем на возвышении. Чуть ниже нас: папаша Тук, тестюшка Мурдах, несколько баронов, Энгельрик и Статли. Дальше толпятся сержанты и ефрейторы и все вместе пялятся на человека, гордо входящего в шатер.

На вид ему лет сорок пять. Здоровенный такой бычара, с хмурой мордой и еще более хмурым взглядом. Перед ним шествуют два герольда — парни в костюмах, сшитых словно бы из разноцветных лоскутков. В руках они тащат длинные трубы с флажками, в которые время от времени трубят, производя дикую какофонию. А вслед за хмурым — человек пять баронов, если судить по доспехам. Подойдя поближе, герольды трубят в последний раз, после чего суровый здоровяк медленно склоняет голову:

— Робер фон Гайавата де Каберне де ля Нопасаран граф Монте-Кристо! Уильям по прозванию Длинный Меч, третий граф Солсбери приветствует тебя!

Повисает пауза…

— И тебе привет, Ульям Длинный Меч, граф Солсбери! — выдаю я, наконец.

Интересно, мне встать, или ну его? В голове вихрем крутится сцена из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ладно, обойдется без вставания: в крайнем случае решит, что я его презираю…

— Мой король, твой отец Ричард, прозванный Львиным Сердцем, моими руками вручает тебе свое послание и свое родительское благословение!

Он протягивает мне свиток со свисающими печатями, но так, что я либо должен встать и подойти к нему, либо подозвать его поближе… Ага…

— Приблизься, Уильям Длинный Меч, и передай мне… — Стоять! Чего он там ляпнул? «Мой отец Ричард»?! «Родительское благословение»?!! Та-ак… та-а-ак… Я сошел с ума…. Какая досада!..

Как бы в подтверждение моих мыслей аббат Тук громогласно рыгнул. Точно… Хана… Я — псих…

Быть королевой непросто. А королевой без короля и королевства — вдвойне… То есть и король, и королевство как бы есть, но что мне от того? Подозреваю, что даже сложись наши отношения с мужем удачнее, я бы и тогда была лишь бледной тенью за спиной всемогущей царственной свекрови. Она и сейчас не спускает с меня глаз — ведь жена короля, даже настолько ненужная как я, должна быть безупречна. Я давно привыкла к тому, что о любом моем шаге ей тут же может стать известно. Как говаривала моя нянюшка — и за кустом бывает чье-то ухо…