– А где же еще? – недоуменно приподняв брови, спросил Клод.
– Ведь ты не откажешься нас приютить, Берти? – спросил Юстас.
– Все знают, что ты не бросишь друга в беде! – сказал Клод.
– Но послушайте, вы, идиоты безмозглые, а вдруг тетя Агата узнает, что я вас тут прячу, когда вы должны быть в Южной Африке? Представляете, что мне будет?
– А что ему будет? – спросил Клод у Юстаса.
– Думаю, он как-нибудь выкрутится, – ответил Юстас Клоду.
– Ну конечно, – окончательно приободрился Клод. – Уж он-то выкрутится.
– Какие могут быть сомнения, – сказал Юстас. – Берти такой находчивый парень! Непременно выкрутится.
– А теперь, – переменил тему Клод, – вернемся к нашим баранам: как насчет того, чтобы пообедать, Берти? Зелье, которое влил в меня Дживс, вызвало зверский аппетит. Затушить этот пожар смогут только полдюжины отбивных и огромный кусок пирога, никак не меньше.
Думаю, в жизни каждого человека порой случается черная полоса, о которой он потом не может вспоминать без содрогания, холодного пота и зубовного скрежета. Если судить по современным романам, кое у кого эти полосы так и мелькают одна за другой, как на железнодорожном шлагбауме. У меня, счастливого обладателя солидного дохода и отменного пищеварения, такие периоды бывают исключительно редко. Но о днях, последовавших за вторым пришествием близнецов в мою квартиру, я стараюсь вспоминать как можно реже. Я жил с ощущением, будто из меня вытянули все нервы и намотали на катушку для телефонного провода. Жуткое состояние, можете мне поверить. Дело в том, что мы, Вустеры, невероятно правдивы, прямодушны и прочее, и для нас просто нож в сердце кого-то обманывать.
Двадцать четыре часа на берегах Потомака все было спокойно, потом ко мне снова нагрянула тетя Агата. Прийди она минут на двадцать раньше, она успела бы увидеть, как близнецы с радостными возгласами уплетают за обе щеки яичницу с беконом. Она молча опустилась в кресло, и я заметил, что она, вопреки обыкновению, смущена и растеряна.
– Берти, у меня что-то очень неспокойно на душе, – сказала она.
У меня тоже на душе было неспокойно: я понятия не имел, как долго она собирается проторчать, а эти чертовы близнецы могли вернуться в любую минуту.
– Я все думаю, – сказала она, – может быть, я поступила с Клодом и Юстасом слишком сурово?
– Такое просто невозможно.
– Что ты хочешь сказать?
– Я… э-э-э… я хотел сказать, что на вас это не похоже – проявлять суровость к кому бы то ни было. – Совсем недурно, вот так, навскидку, без подготовки. Престарелая родственница просияла от удовольствия и взглянула на меня с чуть меньшим отвращением, чем обычно.
– Очень приятно, что ты так говоришь, Берти, но как по-твоему – им ничего не угрожает?
– Это им-то?!
Нашла за кого тревожиться – этим милым деткам ничего угрожать не может, а вот они опасны для окружающих, как молодые жизнерадостные тарантулы.
– Ты думаешь, с ними ничего не случилось?
– Почему вы об этом спрашиваете?
Взгляд тети Агаты как-то странно затуманился.
– Берти, тебе никогда не приходило в голову, – спросила она, – что твой дядя Джордж – экстрасенс?