Люди обладают способностью к стратегическому планированию и анализу. Однако программа Сейчас-Пережить-Радость-И-Сейчас-Избежать-Боли сильнее, чем аналитическая программа.

Все знают, что длительная боль от того, что мы увязли в долгах, гораздо сильнее, чем относительно малая боль одномоментного отказа. Какое мудрое знание! Только, к сожалению, за последние 4000 лет оно так и не привело к уменьшению потребительских долгов. Долги возникают отнюдь не на основе разума.

Чтобы пояснить, как сильно программа Сейчас-Пережить-Радость-И-Сейчас-Избежать-Боли влияет на наши действия, я хотел бы рассказать Вам о вавилонянах.

Уже древние вавилоняне делали потребительские долги. Они шли к предшественникам сегодняшних банкиров — ростовщикам. Ростовщик задавал вопрос, который мы слышим и теперь во время переговоров с банкирами: «Есть ли у Вас гарантии?» Вавилонянин, наряду с обычными и сегодня гарантиями, мог предложить еще кое-что — самого себя. Вследствие этого ростовщичество процветало: каждый мог получить кредит, так как каждый мог предложить в залог себя самого. Если вавилонянин оказывался не в состоянии вернуть долг, его продавали как раба. Как сегодня дом идет с молотка, так шел с молотка человек. Девять из десяти рабов заканчивали свою жизнь «у стены».

По описаниям античных историков, например, Геродота, стены Вавилона производили сильное впечатление и принадлежали к семи чудесам света. Возведенные при царе Навуходоносоре, стены были высотой более 50 метров, длиной примерно 18 километров и так широки, что по верху стены могла пройти шестерка лошадей.

Эти стены строились рабами. Работа была невероятно тяжелой. Солнце немилосердно обжигало строителей, тащивших на верх кирпичи. Средний срок жизни раба составлял три года. Если он падал от истощения, надсмотрщик избивал его кнутом. Если же он, несмотря на побои, не мог больше подняться, его сталкивали со стены, и он разбивался внизу о скалы. Ночью трупы увозились прочь.

Эти сцены вавилоняне наблюдали каждый день. Работающие рабы были постоянной и вездесущей действительностью, которую осознавал каждый житель города. Но интересно, что при этом две трети всех рабов у стены были не обращенными в рабство военнопленными, а горожанами, которые потеряли свободу.

Напрашивается вопрос: как может человек быть настолько глуп, чтобы идти на такой риск? Как мог он брать кредит и предлагать в залог самого себя, если постоянно у него перед глазами был живой пример того, что с ним может случиться?

Ответ таков: человек хочет испытать радость именно сейчас, и именно сейчас он хочет избежать боли. Будущий отказ от свободы и возможность погибнуть рабом весят в его глазах меньше, чем «сейчас». Итак, с аналитическим подходом мы далеко не уедем. Говорить себе: «Я могу рассчитать, что случится, и поэтому разумно избегну потребительских долгов», — не срабатывало тогда и не работает сегодня. Наконец, мы рискуем меньше, чем древние вавилоняне, — увязая в долгах, мы попадаем в ситуацию, только похожую на рабскую.

Многие из тех вавилонян, кто брал кредиты, стали рабами. Были, однако, горожане, которые не шли к ростовщикам и очень хорошо умели обращаться с деньгами. Эти люди построили личное благосостояние и сделали Вавилон, наверное, самым богатым городом из всех существовавших когда-либо городов. В чем было различие?