— Не туфли и не ботинки?..

— Нет, нет — кроссовки.

— На голове что?

— Ничего. Такие же, короткие светлые волосенки, как у мертвого паренька.

Бирюков, раздумывая, помолчал.

— Изот Михеич, а музыкальная «шарманка» у парня как выглядела?

— Продолговатый черный ящичек с никелированным блеском. И орет громко.

— Мелодию или слова песни не запомнили?

— Какая там мелодия! Теперь все музыканты одинаково дудят: чем громче, тем лучше.

— Куда же тот парень шел из кооператива?

— Как вам сказать… — Старик смущенно стал поправлять на плечах рюкзачные лямки. — Суббота, говорю, в тот день была. Сторожу в выходные здесь делать нечего. Ну и, значит, отправился я проведать куму. Надумал в домашней баньке попариться. До самой шоссейной дороги шел следом за пареньком. Он хоть и хромал, но двигался шустро, видать, на автобус торопился. Только на шоссе вышел — «Икарус» из Новосибирска тут как тут. Паренек в него и шмыгнул.

— В райцентр уехал?

— А куда больше?.. Наша остановка перед райцентром последняя.

От дачного кооператива «Синий лен» следственно-оперативная группа уехала поздней ночью. Кроме отпечатка автомобильного колеса на глине у сусличьей норы, ничего существенного, что давало бы зацепку для раскрытия преступления, обнаружить не удалось. Ни один из дачников, находившихся в тот вечер в кооперативе, потерпевшего не опознал.

В середине следующего дня Борис Медников закончил экспертизу. По его заключению, потерпевший был убит выстрелом в спину двое суток назад. Обнаруженная в трупе свинцовая пуля от стандартного малокалиберного патрона, войдя в тело под левой лопаткой, пробила сердце и застряла в грудной полости. Судя по тому, что на извлеченной пуле не имелось обычных полосок от нарезного ствола, можно было сделать вывод: стреляли из какого-то самодельного гладкоствольного оружия. Это подтвердила и физико-техническая экспертиза. Исследование рубахи потерпевшего показало, что в районе входного пулевого отверстия нет ни малейших признаков пороховых вкраплений и копоти. Значит, стреляли не в упор.

К концу дня удалось установить личность потерпевшего. Им оказался двадцатичетырехлетний инвалид Лев Борисович Зуев. Месяц назад он переехал из Новосибирска в райцентр на постоянное жительство. Антон Бирюков узнал об этом от следователя Лимакина по телефону. Заканчивая разговор, Лимакин невесело сказал:

— Незаурядное, кажется, преступление на наши головы свалилось. Сейчас к тебе зайдет сестра Зуева. Расскажет довольно загадочное. Отнесись к ее показаниям со всей серьезностью, потому как искать преступника, сам понимаешь, придется угрозыску…

— Понимаю, — вздохнул Антон.

Вскоре в кабинет к Бирюкову вошла заплаканная смуглая девушка в черной шерстяной юбке и в оранжевой легкой кофточке. С правого плеча ее на тонком ремешке свисала небольшая коричневая сумка, похожая на фотоаппарат или на портативный транзистор в футляре. Робко усевшись на предложенный Бирюковым стул, она сразу достала из сумки крохотный носовой платочек и словно промокнула им покрасневшие карие глаза. После этого тихо проговорила: