— Амиран, — на плечо ложится тяжелая ладонь с татуированными пальцами. Адам Саадат. Набрав воздуха в легкие, беру себя в руки и оборачиваюсь. — Объяснишь, что происходит? — спрашивает шейх, сдвинув брови. Лицо напряжено, на скулах гуляют желваки. Из-за его массивной спины выглядывает не менее обеспокоенный Мердер.

— Я задержусь. Возникли неотложные дела, — сдержанно отвечаю я.

— Алиса? — вопрос дается шейху с трудом, но отцовские инстинкты не лгут. Я утвердительно киваю, не отводя взгляд. Челюсть Саадата застывает, глаза темнеют до грозового оттенка. — Я могу поехать?

— Нет, Адам, — отказываю непреклонным тоном. — Ты летишь во главе команды и сделаешь все возможное и невозможное, чтобы переговоры состоялись. Программа полностью отработана. Ты сможешь, я знаю. Начнете без меня. Буду в Нью-Йорке через двадцать часов.

— Она моя дочь, эмир, — настаивает шейх. — Я имею право знать, что с ней случилось.

— Я сообщу, как только получу достоверные данные, — обещаю взволнованному отцу. Перевожу фокус внимания на Мердера. — Ближайшие сутки подчиняешься напрямую шейху.

— Ран…, — он пытается возразить.

— Все, Мердер, — металлическим тоном отрезаю я.

— Ваше Высочество, у вас минута, — окликает меня приободрившаяся бортпроводница, показывая рукой на открытый выход.

— Удачи, Адам, — киваю Саадату, и в составе группы сопровождения быстро покидаю салон самолета.

От аэропорта до резиденции кортеж доставляет меня в максимально короткие сроки. За это время я успеваю многое. Получить полный отчет о состоянии Алисии, уволить Нурана Халиба, просмотреть содержимое записей видеокамеры за период визита первой жены отца и сообщить Адаму Саадату, что жизни его дочери ничего не угрожает.

 Взлетев по мраморным ступенькам госпиталя, ныряю в длинный стерильный коридор. Охрана практически бежит следом. Заметив у стеклянных широких дверей сестру, устремляюсь туда. Она тоже меня видит, вздрагивает всем телом, понуро опускает плечи. Неловким жестом стирает со щек слезы и, пошатываясь, идет на встречу.

— Я так сожалею, Мир, — снова начинает плакать, цепляясь за полы моего пиджака. — Я не должна была оставлять её одну. Не досмотрела. Прости меня. Все, что я наговорила, это от страха, что случится ужасное. Я никогда столько крови не видела…

— Где? — коротко спрашиваю я, подняв за подбородок бледное отекшее от слез лицо Дайан.  — Она показывает взглядом на прозрачные двери реанимационной палаты. — Успокойся, Ди. Ты не виновата, — погладив сестру по щеке, мягко отстраняю в сторону.

— Амиран, туда нельзя. Она еще под наркозом, — Дайан пытается удержать меня за руку.

— Мне можно, — твердо бросаю я и, развернувшись, открываю двери реанимационной. Меня снова кто-то останавливает, преграждая вход в палату.

— Ваше Высочество, посещения до утра запрещены доктором. Госпоже аль-Мактум необходим сон и покой, — дрожащим голосом лепечет молоденькая медсестра. Не знаю, что она рассмотрела на моем лице, но её так трясет, словно Шайтану в глаза взглянула.

— Мне лучше знать, что необходимо моей жене, — взбешено шиплю сквозь зубы.