- Я лишь предположил, - видимо рефлекторно хотел профессор поправить очки, но лишь приложил указательный палец к пустующему нос. – Эх… Жалко очки… Хорошие были.

- Это просто очки, - вздохнул я, сдерживая эмоциональную волну, так как мне было жутко интересно, откуда все же ему известна моя фамилия. – А вы так и не ответили на мой вопрос.

- Я встречал вашего деда, - спокойно и с легкой улыбкой ответил Чкалс. – Хороший был человек, правда ему не повезло… Он стал…

А потом ученый затих, несколько нахмурившись, более пристально всматриваясь в меня. Он явно что-то знал, но делиться эти не хотел, а мне ой как надо было узнать все, что привело к столь бедственному положению мою семью.

- В общем, потом вы сами все узнаете, - хмыкнул себе под нос старик. – Одно скажу, вы несколько более грубый, чем ваш родственник, тот ко всем относился доброжелательно.

- Просто я не доверяю каждому встречному, - недовольно высказался я, уходя снова в «палатку». – Оружие останется у нас, это пока единственный эффективный способ защищаться от наших противников. Но я обещаю, что мы вернем вам прототип, когда доберёмся до базы.

- А по пути вы мне расскажете обо всем, что испытали во время его использования! – с присущим только ученым безумием очень вдохновленно потребовал профессор, из-за чего у меня снова побежали мурашки по коже.

Только допросов мне не хватало…

Трое суток мы шли без каких-либо происшествий, разве что профессор вечно ныл, что у него болят ноги, что он не может идти и все такое. Если за первый день мы смогли преодолеть более пятидесяти миль, то за последующие три всего девяносто! Наша скорость сильно упала, а вонь, уже правда еле уловимая, все еще присутствовала.

Чтобы избавиться от вони, мы даже специально обливались водой с хлоркой, точнее водой, в которой было растворено очень большое количество обеззараживающих таблеток, но толку это особого не принесло. Вот и шли мы с постоянным чувством того, что нас преследуют.

На вторые сутки Пульсару удалось подстрелить какую-то помесь кролика с лисицей: рыжая расцветка, белый кончик лисьего хвоста, морда как у лисы, лапы как у кролика, как и уши. Я даже был в некоторой прострации от вывертов дикой природы, но что есть, то есть, от этого никуда не денешься.

Мясо оказалось отвратительным, очень и очень жестким, при этом жевалось словно жвачка, то есть вообще не пережевывалось. Резина одним словом, но все же это было настоящее мясо, а не те консервы и полуфабрикаты, что были у нас в суточных пайках. Даже профессор не жаловался на свойства мяса, так как… Ну это же мясо!

На пятые сутки задница пришла оттуда, откуда мы даже и не ожидали, а именно она случилась в лице профессора. Лес оказался все же не совсем безжизненным, просто рядом с нами очень мало живности водилось, а вот если отойти немного в сторону, то ее было ой как много, особенно мишек наподобие того гиганта, которого мы встретили в первый день. Но млекопитающие в основном не проявляли к нам никакого интереса, для них мы представляли реальную угрозу, они это понимали, мозги все же несколько развиты, а вот земноводные… Эти склизкие твари были вообще без тормозов, им было плевать кто мы, что мы и как мы… Некоторые особо прыткие змеи пытались укусить нас через листы брони, но у них этого не получалось. Но вот профессор оказался более легкой добычей для них.