, и полностью потеряет желание прибегать впредь ко лжи. Это, в свою очередь, создаст еще более благоприятные условия для применения метода молчаливого порицания взглядом.
Педагог может порицать не только взглядом, но и соответствующим жестом. Легкое движение рукой, покачивание головой в знак отказа или пожимание плечами могут дать больше, нежели многословные тирады.
Но кроме молчаливого порицания ведь есть еще и вербальное. Многословие или выспренние выражения здесь неуместны. „Тон делает музыку“, — гласит пословица, но не только в музыке, но и в общении с воспитанником самое важное — это движение тона, интонация. Если кто-либо из воспитателей способен от природы тонко варьировать интонацию, чтобы выразить мельчайшие оттенки чувств и душевных переживаний, то ему грешно не воспользоваться этим действенным инструментом наказания. Посмотрите на младенцев. Как чутко реагируют они на интонацию родителей! Их лица сияют, если мать или отец обращаются к ним дружелюбным тоном, они сразу же перестают кричать, если отец со всей серьезностью громким голосом их призывает к порядку. Нередко случается, что дети покорно принимают бутылочку, которую они незадолго до этого отшвырнули, если это им приказали соответствующим тоном, сделав им порицание. [...] Ребенок еще не в состоянии понять наши помыслы, прочувствовать наши порывы. Он еще не может самостоятельно прийти к выводу, что, наказывая его, мы причиняем ему боль из любви к нему, желая ему добра. Если мы будем его в этом уверять, он сочтет нас лицемерами. Ведь и мы, взрослые, не всегда осознаем мудрость библейского изречения: „Кого любит Господь, того и наказывает“. Лишь только на основе богатого жизненного опыта и анализа окружающего мира, а также на основе нашей веры в то, что наша бессмертная душа — высшая из всех ценностей, мы приходим к выводу о том, что это изречение истинно.
Наказание и упрек должны быть свободны от излишних эмоций: эмоциональность не добавляет порицанию веса, зато уменьшает благоговение перед учителем и выставляет его не в лучшем свете. Это не означает, что воспитатель не имеет права на гнев — благороден гнев, вскипающий в его душе, когда попраны мораль и нравственность. Но чем реже воспитанник видит педагога во власти эмоций, тем большее воздействие окажет на него праведный гнев воспитателя, мечущего громы и молнии, чтобы сделать воздух чистым и прозрачным» (A. Matthias, Wie erziehen wir unseren Sohn Benjamin? 1902-(4), цит. no: Rutschky, S.426).
Разве может младенец понять, что желание «метать громы и молнии» обусловлено вытесненными в детстве в бессознательное переживаниями, что виновником этого «праведного» гнева является не он сам? Сравнение педагога с Зевсом не случайно: у воспитанника должно возникнуть впечатление его всемогущества. Более того, как истинно верующий не должен подвергать сомнению дела и творения Господа (см. Книгу Бытия), так и маленький человечек не должен сомневаться в правомерности всего, что делает учитель.
«Псевдофилантропы придерживаются мнения, что слепое повиновение уничтожает человеческое достоинство; что понимание и внутреннее принятие побудительных мотивов приказа дают возможность выполнить приказ охотно, без внутреннего сопротивления. Тот, кто берет на себя смелость примеривать такие воззрения к процессу воспитания в семье и школе, забывает, что мы, взрослые, просто