– Так вот ты какая, Ольга Киевская, покорительница древлянских земель!

Княгиня вздрогнула. И подумала: «Не хватало еще, чтобы мою судьбу решал древлянин! Да еще, похоже, слепой».

Ей было неприятно ощущать на себе взгляд его светлых глаз, светившихся из-под темного клобука. Лишь когда княгиня по его знаку приблизилась, она различила темные узкие зрачки в глубине непривычно светлых, почти белесых глаз.

– Ты древлянин?

– Был когда-то. Но не о том речь. Времени у нас мало, а мне еще надобно тебе сообщить кое-что. Так я скажу тебе, что именно ты по незнанию и преподнесла императору ромеев приворотное зелье. Это Малфрида положила его в ларец. Ты догадывалась?

Ольга медленно кивнула. Но не успела задать вопрос, как древлянин уже сказал:

– Она сделала это не со зла, а по недомыслию. Это твой сын Святослав получил зелье от шамана степняков, причем сильного колдуна, раз тот так смешал травы и заклятия, что зелье продержалось и в христианском городе.

– Погоди… Погоди, отче, – все же решилась так назвать княгиня стоявшего перед ней светлоглазого древлянина. – Что-то мне не все ясно. Зачем моему сыну понадобилось приворотное зелье?

– А зачем добру молодцу привораживать кого? Для лады своей милой старался, для той, которую от него отвратить хотели. Да только ненужным оказалось то зелье, любит Святослава та девица, вот Малфрида его и забрала. Думала схоронить до времени, а вышло…

– Но где она сама? – взволнованно спросила Евсевия княгиня. – Ты ведь монах, так откуда знаешь про Малфриду? Неужто выдал ее? Ведь священники ее тут так разыскивали. Хотя… Как я сразу не догадалась! Ты же древлянин. Что, решил помочь соплеменнице? Даже той, которую дьяволицей тут объявили?

По бледному неподвижному лицу Евсевия проскользнуло легкое подобие улыбки.

– Ты умна, княгиня. Все понимаешь. Что ж, ответь тогда: если я, древлянин, посвятивший себя истинной вере, не сдал священникам чародейку, то теперь, когда ты стала христианкой, когда на помощь патриарха рассчитываешь, не выдашь ли ты ее в обмен на помощь?

На лице Ольги промелькнуло такое удивление, а потом и гнев, что монах удовлетворенно кивнул.

– Тогда вот что скажу: когда пойдут твои суда по Босфору, когда расширятся берега пролива к морю, повели корабелам свернуть к правому берегу. Там тебя ожидает чародейка. И если выполнишь то, если поклянешься крестом, который носишь на груди, что примешь ее и не обидишь, то я возьмусь помочь тебе с отъездом.

– Конечно, я готова поклясться. Да как ты мог подумать, что я Малфриду в беде оставлю!

Монах Евсевий снова одобрительно кивнул, островерхий клобук на его голове качнулся. Но того, что он сказал потом, Ольга не ожидала: спасший ведьму Евсевий потребовал, чтобы русская княгиня больше никогда не прибегала к услугам Малфриды. Пусть она отпустит ее с миром, пусть наградит, если пожелает. Да только подле себя оставлять ведьму Ольге не к добру. Тьма заполняет Малфрид у, она могла бы избавиться от того, что несет в себе, если бы согласилась принять христианскую веру. Но разве такую уговоришь! Поэтому лучше Ольге услать ее от себя. Да она и сама все поймет, когда встретит свою ведьму.