В том же марте 1917 года произошла амнистия, и тысячи ранее осужденных по уголовным делам вернулись в Москву. Даже если кто-то из них и хотел жить честным трудом, он просто не мог этого сделать, потому что работу найти было невозможно. Преступность весной 1917 года увеличилась многократно. Вот статистические данные, которые тогда К.П. Маршалк предоставил известному историку криминального и тюремного мира М.Н. Гернету{506}:

После Октябрьского переворота в бывшей Сыскной изменилось название, теперь она именовалась Московским уголовным розыском. А также сменился комиссар – им был назначен земляк и тезка Маршалка Карл Карлович Розенталь. Отношения между ними не задались, да и «красный террор» начался. Не став искушать судьбу, летом 1918 года Карл Петрович навсегда покинул Советскую Россию. Сделал ли он это тайком или, как утверждают некоторые исследователи, с разрешения Моссовета – неизвестно. Маршалку удалось добраться до Киева, где у него были влиятельные друзья, и в сентябре он был назначен там на должность градоначальника (Київського міського отамана){507}. Карл Петрович снова ловил убийц и воров, боролся с подпольными казино и «мельницами»… Однако далеко не со всеми…

В октябре месяце городская полиция решила провести облаву в ресторане «Паяръ», располагавшемся в самом центре Киева – Крещатик, дом 1, – где, по слухам, играли на бешеные деньги. Однако путь туда стражам порядка преградил некий Арон Самуилович Симанович (1872–1944). Не отрицая, что в помещениях ресторана действительно идет игра, он посоветовал командиру отряда полицейских не вмешиваться не в свое дело, а за разъяснениями обратиться к Маршалку. Тот тут же ретировался, потому что знал – Симанович в градоначальстве свой человек и без доклада входит в кабинет Карла Петровича. Однако все же сообщил о произошедшем инциденте начальнику киевского уголовного розыска. Тот отправился к Маршалку. И после разговора с ним отдал приказ больше никогда не проверять «Паяръ».

Пару слов о Симановиче. В начале XX века он владел ювелирными магазинами в Мозыре и Киеве, потом перебрался в Петербург, где, кроме торговли драгоценностями (среди его клиенток была сама императрица), занимался ростовщичеством и содержал игорные заведения. Был близок с Г.Е. Распутиным и даже представлялся его «личным секретарем». Правда это или нет, неизвестно, но иудей Симанович у православного старца бывал практически ежедневно, обделывая с его помощью различные гешефты. После Февральской революции Арона Самуиловича посадили в «Кресты» «за незаконное содействие многим лицам». Чтобы выбраться оттуда, Симанович, по его словам, заплатил двести тысяч министру юстиции П.Н. Переверзеву (1871–1944) и сорок тысяч члену Петроградского совета рабочих депутатов адвокату Николаю Дмитриевичу Соколову (1870–1928){508}. После большевистского переворота Арон Самуилович перебрался в Москву, откуда летом (то есть в одно время с Маршалком) дал дёру в Киев. И далеко не с пустыми руками. На манер героев Л.И. Гайдая Симанович припрятал в загипсованной руке миллион наличных рублей и тысячу каратов бриллиантов. В Киеве Арон Самуилович сперва промышлял карточной игрой (вдобавок он был шулером) – при его участии на большую сумму был обыгран директор крупного банка. А потом открыл казино в ресторане «Паяръ». Причем, как он уверял в воспоминаниях, исключительно из патриотических соображений, якобы с целью сбора денег на содержание армии. В своих воспоминаниях Арон Самуилович честно признался, что полиции не опасался, потому что