Мужчина приблизился. Роста он был невысокого, но очень плотный, с длинными сильными руками, а больше Мария Кондратьевна ничего не разглядела.

– Скажите, – обратилась она к встречному бодрым голосом, стараясь преодолеть невольно зародившийся в сердце страх, – скажите, далеко еще до КПП?

– До КПП? – переспросил мужчина, подходя к ней вплотную. – До КПП, говорите? Да уже близко совсем.

Он полез в карман, должно быть, за папиросами, видно, хотел отдохнуть, покурить. Но вместо папирос достал темный продолговатый предмет. Предмет щелкнул в его руках и выпустил узкое, холодно блеснувшее лезвие. Мария Кондратьевна похолодела. Сбывались все ее самые худшие опасения.

– Не надо, – тихо проговорила она, – пожалейте. Я к сыну иду, к Юрочке. Вещей ему теплых, гостинцев… Если вам надо чего, вы возьмите, только не все – чтобы Юрочке тоже осталось. Я его полгода уже не видела… Юрочка служит здесь, сыночек мой. Я одна его растила. А теперь вот ни писем от него, ни свиданий не дают…

Мария Кондратьевна говорила и говорила, пытаясь заговорить смерть, как ее деревенская бабка заговаривала когда-то кровь из порезанного пальца или зубную боль.

Но, взглянув в спокойные, равнодушные глаза мужчины, она поняла, что все напрасно, что ничего сделать она не сможет, что смерть нагнала ее на этой мартовской проселочной дороге…

– С сыном хочешь увидеться? – тихо спросил убийца. – Увидишься. Скоро уже.

Поняв страшный смысл его слов, женщина тихо ахнула, и две дорожки слез побежали по ее щекам…

Убийца взмахнул ножом, и Мария Кондратьевна повалилась на снег. Какое-то время она еще видела черные ели в белом снежном уборе, но вскоре свет померк в ее глазах.

Убийца подтащил ее тело к протекавшему неподалеку ручью и сбросил в черную полынью, потом туда же приволок тяжело набитые сумки – теплые вещи для Юрочки, домашние гостинцы…

Алексей вышел из метро и перевел дух. И хоть на улице шел мелкий дождь со снегом, ему стало легче. В метро, как обычно, было множество распаренных озлобленных людей. Алексея зажали в угол, поручень больно врезался в левый бок, стало трудно дышать. На улице полегчало, Алексей вздохнул медленно и неглубоко – боль прошла. Что ж, надо идти домой. При мысли о том, что он будет давиться три остановки в переполненном трамвае, его затошнило. Он выбрал путь пешком, и ноги сразу промокли в старых ботинках. Да при такой грязи спасли бы только болотные сапоги. Алексей поймал себя на том, что нарочно замедляет шаг, чтобы попасть домой позже. Он стиснул зубы и рванулся вперед. Что, так и шляться под снегом? Еще не хватало воспаление легких подхватить!

Дверь он открыл своим ключом – не хотелось ни с кем сталкиваться в коридоре. Сегодня у него не было сил выслушивать упреки и оскорбления. Но ему не повезло. «Как всегда», – отметил он, горько усмехаясь про себя. Скандал разгорелся до его прихода, и теперь он подоспел как раз вовремя. Они уже сказали друг другу все, что думают, выпустили пар, и настал момент объединиться против нового лица. Так что Алексей оказался очень кстати.

– Что так долго? – хмуро спросила жена, появляясь на пороге.