А тётка — то выходит меня списала! То, что мой источник почти восстановился знал только Тимофей Свиридович, но в своих отчётах, как я понял, писал лишь только то, что видно было. А виден едва живой и сильно покуроченный источник. Более того, бывший гвардеец был не в курсе или делал вид, что не в курсе моих реальных возможностей. Выходит, в выданном медицинском заключении ничего хорошего про меня не прописано и исходя из этого тётка пришла к выводу, что в одарённых мне ходить всего лишь до 16—ти.

В ходе дальнейшего разговора удалось выяснить следующее. Дарья Семёновна, 38 лет отроду, мещанка, вдова. От скоропостижно скончавшегося мужа ей досталось два доходных дома с которых она и живёт. Имеет двух отпрысков: Тимофея Гавриловича 17—ти лет (заканчивает ремесленное училище) и Пелагею Гавриловну 14—ти лет (ученица городской гимназии). Семейство проживает на окраине города в собственном двухэтажном домике с небольшим приусадебном хозяйством.

Дальнейший путь был довольно скучным и однообразным. Единственное, что выбивалось из общей канвы, так это пересадка в Москве, куда мы прибыли глубокой ночью. Три часа провели в зале ожидания, пока не подошёл наш поезд. К багажу не притронулся из принципа. В дороге занимался прокачкой источника и тренировался управлять своим энергетическим жгутом — щупом, осторожно экспериментируя на попутчиках.

В Нижний Новгород прибыли поздним вечером. Антон по — быстрому заказал такси и уже через час мы въезжали во владения тётки. Та всю дорогу брюзжала на своеволие приказчика и мы бы вполне могли обойтись пролёткой, а не дорогущим авто. Антон едва слышно подметил, что добирались бы мы тогда не час, а два и то не факт, особенно если учитывать откровенно слабое освещение улиц на окраинах города.

Место в доме для меня не нашлось и потому определили в светёлку на чердаке, обставленную на скорую руку. Крохотное оконце, стол со стулом, убогий платяной шкаф в углу и деревянная кровать, больше похожая на широкую лавку — вот и всё убранство. М — да… запомню и это. Вниз спускаться больше не стал, все мои вещи со мной в небольшом бауле, так что делать мне там совершенно нечего. Молча разделся и лёг спать.

Проснулся рано, только начало светать. Потянулся на жёсткой кровати и решительно встал. Надо определиться с тренировками. Антон говорил, что здесь имеется небольшой сад, требуется посмотреть. Спускаюсь на первый этаж. Повариха и какой — то малолетний пацан уже возятся на кухне. Беру курс в сторону ванной комнаты, за спиной тут же кто — то пискнул:

— Хозяйка ругаться будет… — оборачиваюсь, из кухни выглядывает повариха. — Для прислуги удобства во дворе.

Вот оно как оказывается! Я уже и с прислугой вровень! Крутанул свою энергию по телу. Ещё в больнице заметил, что глаза после этого заметно прибавляют в цвете и горят, как зелёный светофор. Тут же послышался грохот упавшего тела. Кажется, немного переборщил… Подскакиваю и вместе с пацанёнком усаживаем обмякшую повариху на блтжайшую скамейку.

— Ой, прости меня, барин, — запричитала та, едва придя в себя, — не признала, дура старая.