– Предатель!

Ландсберг качнул головой:

– Уже нет.

– Тогда умри!

Пространство зала наполнилось звенящим гулом эха.

Вскрикнули в испуге операторы.

Тело Ландсберга выгнулось дугой, из горла вырвался стон, глаза выпучились от боли.

Шаламов с искаженным от злобы лицом повернулся к нему спиной, сделал два шага и растворился в воздухе, оставив тающее облачко молний.

Ландсберг дернулся два раза, пытаясь что-то сказать, перестал дышать, тело его расслабилось, опало. Он был мертв. На губах начальника исследовательского центра застыла странная улыбка, сожалеющая и удовлетворенная одновременно.

Официально Савва Баренц занимал высокую должность курфюрста экологического департамента ВКС и поэтому имел право добиваться аудиенции председателя Всемирного Координационного Совета, минуя секретарей и службу охраны. После встречи на Камчатке со своими заместителями по Сопротивлению он дождался освобождения пленников, которых содержали в турецком СИЗО Гореме, и уже с другим настроением, взбодренный и успокоенный, позвонил Артуру Громову, председателю Совета, чтобы договориться о личной встрече.

Они встретились в достаточно роскошном кабинете главы ВКС, который венчал центральную башню здания Совета, располагавшегося под Рязанью, в пойме Оки. Интерьер кабинета был традиционным для этой организации, представляя собой нечто среднее между музеем и оранжереей. Баренц бывал здесь не однажды и особого трепета не испытывал, переступая порог кабинета одного из самых могущественных людей в мире – наряду с президентом Всеземного Правительства, директорами УАСС и Службы безопасности и председателем СЭКОНа. Однако на этот раз сердце почему-то защемило, когда Баренц вошел в «музей-оранжерею» Громова, что заставило его усомниться в правильности своего решения. Душа отреагировала на какие-то негативные изменения психологической атмосферы учреждения, но было уже поздно что-либо менять.

Вопреки предчувствию, Артур Громов, кряжистый, плотный, широколицый, с мощным лбом и густыми седыми бровями, был один. Он стоял у стены аквариума, одетый в белый уник с красными и синими полосками на воротнике и рукавах, с эмблемой ВКС на груди, но без обычной планки наград; планку или же сами награды глава Совета надевал редко, лишь на официальных приемах. Слыл он человеком немногословным, выдержанным, жестким, властным, карьеристов и лизоблюдов не любил и окружил себя людьми, мало отличавшимися от него по характеру. При этом он был генералом Ордена власти, одним из разработчиков концепции «абсолютной свободы личности», поэтому склонить его на сторону Сопротивления было нереально.

Впрочем, Баренц и не пытался это сделать. Риск был слишком велик. А дела у Сопротивления шли все хуже и хуже. И все же существовал небольшой шанс, что Артур Громов не относится к прямым врагам интрасенсов и способен стать выше общественного мнения о «врагах народа, несущих болезни и стремящихся захватить власть».

– Добрый день, – поздоровался Баренц.

Председатель ВКС оглянулся, заложил руки за спину, но за стол садиться не стал и присесть гостю тоже не предложил.