Сначала я думал оформить в пользу Астора шестьдесят процентов самого торгового дома, но, после разговора с чиновником, решил быть щедрее, ведь шансы, что у меня не заберут все, возрастали с повышением доли города. Поэтому я подарил Астору восемьдесят процентов, надеясь, что, после всех перепетий, доля у меня останется, ведь городу будет не так интересно отменить сделку с купцами, как управлять своим первым торговым центром.

Приятель получил щедро денег, и, с чистой совестью отправился информировать свое начальство об удачнейшей, с его подачи сделке, принесшей городу тысячу тайлеров, на ровном месте, и давшем все рычаги для управления симпатичным торговым домом, чего в Совете давно хотели.

Посмотрим, что дальше будет, и предъявлю ли я когда-нибудь свои претензии за мои оставшиеся двадцать процентов, которые остались зафиксированы на бумаге.

На выходе из Ратуши я получил и неприятный сигнал, мои пацаны заметили слежку и предупредили меня условленными знаками.

Да. Пришел очередной этап моих неприятностей, меня взяли под наблюдение. Ох, и поспрошают моих приятелей, о чем со мной говорили и что я им предлагал. Но это попозже, когда отследят все мои контакты. Все запишут и примут решение.

Даже в таком небольшом средневековом городе государственная машина мелет медленно, но неумолимо. Видно, с утра на собрание членов Совета с главами силовиков решили начать разрабатывать меня интенсивнее, отследить мои контакты.

Теперь последят от пары дней до осьмицы, вряд ли больше, и примут решение — взять да поспрошать. Мои подаренные восемьдесят процентов пока мне ничем не помогут, наоборот, усилят желание решить вопрос радикально и забрать все.

Это для меня вложение на будущее, когда я смогу вернуться и ответить на любые вопросы.

Возможное будущее.

Вечером, когда я вернулся из трактира домой, пацаны навестили меня и рассказали, что пасут меня двое, один обычный, второй очень незаметный. Даже они отметили такое качество филера. Когда я сидел в трактире и ужинал, обычный зашел внутрь и тоже поел, сидя не далеко от меня.

То то, я чувствовал чье-то внимание на себе, вспомнил я. На меня в трактире, конечно, и так посматривают, из-за той же Гриты, с которой я рядом ужинаю, но в этот раз были немного другие эмоции, правда, весьма забитые общим фоном и шумом.

На ночь филеры уходят домой, никого следить за входом во двор не оставляют.

Это хорошо, можно утром выскользнуть потихоньку из двора и города, хотя, пока это тоже не надо. Уеду официально с караваном, при исполнении своих обязанностей.

А в город не вернусь.

Потому, что — что-то вспомнил из своей прошлой жизни и отправился разобраться с неясными воспоминаниями.

После Сторожки заеду в трактир к Сохатому и оставлю ему табличку со своим увольнением из Гильдии, в глаза сказать такое Старшим я побаиваюсь, могу сразу попасть под арест, до выяснения. Поэтому только через Сохатого, посредник крайне необходим в этом щекотливом деле.

Последний раз занимался любовью с Гритой, пытаясь запомнить все минутки близости. Мы с ней, конечно, очень разные, но в постели одинаково хорошо обоим. После выступления певица приходит, всегда возбужденная, всегда мокрая и сразу берет меня в оборот.