Хотя мне кажется, что их свадьба была только вчера.

И между ними ничего не охладело, если не сказать наоборот.

Полина улыбается Матвею и целует его в щеку. Он что-то говорит ей и теперь они улыбаются друг другу.

Она, конечно же, не смотрит на других мужчин и очень любит Матвея.

Матвей опять что-то говорит Полине на ухо. Что-то такое, отчего та смущается и отворачивается от него.

Зарывается носом в Машунины непослушные кудряшки.

Маша с первых дней полюбила Полину и как только та приехала, не отходила от нее ни на шаг.

И они очень гармонично смотрятся вместе с малышом на руках.

Глядя на них, я понимаю, что счастье возможно.

Что мы с Никитой тоже будем счастливы и наше счастье продлится так долго, как мы сами того захотим.

Полина подходит к нам и передает нам Машу, фотографы тут же принимаются за работу.

К нам также подходят наши родители. Мои и его.

Они специально приехали на венчание бросив все дела. Они искренне рады за нас и поздравляют нас с таким важным событием, как создание семьи. Никто из них не удивился тому, что мы вновь решили сойтись, также как никто не задает вопросов про Никитино отцовство.

— Сонь, ваши родители, что твои, что его, сразу все поняли, — сказала мне перед самым торжеством тетя Лена, — невозможно не понять, кто Машин папа, я тебе уже говорила. Слава богу, у них хватает такта не спрашивать ни о чем. Но поверь, они очень рады, что вы снова вместе.

Да, у них хватает такта ни о чем не спрашивать, а потому мы все просто радуемся счастливому событию и собираемся перенести празднование в ресторан.

— Сонь, что сказать, наконец, это свершилось, — говорит Полина, лишь только выдается свободная минута, и крепко обнимает меня. А потом шмыгает носом.

Полина, которая никогда и никому не показывает своих эмоций. Готова расплакаться сейчас, прямо у меня на глазах.

— Поль, не надо, иначе я тоже расплачусь.

— Извини, но я не могу удержаться. Я так переживала за вас, за Машуню. Ты же знаешь, как я ее люблю и как люблю тебя. А теперь у вас с ней будут заботливый муж и папа, который так сильно ее любит. Никита ведь стал заботливым?

— Еще как стал, — киваю я.

— И он без ума от дочки, Сонь, это так бросается в глаза.

Не сговариваясь, мы поворачиваемся к нашим мужьям и наблюдаем за ними.

Маша с довольным видом сидит у Никиты на руках, а он что-то с увлечением рассказывает Матвею. При этом то и дело целует дочку в щечку, или в макушку, но даже не замечает этого. Это происходит у него непроизвольно.

— Сонь, они шикарно смотрятся вместе, — говорит Полина, а потом снова поворачивается ко мне.

— И, знаешь, что, Сонь, я хотела тебе кое-что сказать. Помнишь, ты просила, чтобы ты первая узнала? Ну, не считая Матвея. Так вот…

Полина замолкает, а я хватаю ее за руку.

— Полин, не может быть!

— Да, Сонь, я беременна.

Вот тут я не выдерживаю и мои глаза все же наполняются слезами.

— Боже, наконец, вы решились. Как же я за вас рада!

Я тянусь к подруге и крепко ее обнимаю.

— Да, да, наконец, — восклицаю я.

— Да.

Щеки Полины покрываются румянцем, и она бросает новый взгляд в сторону наших мужчин.