– Тогда у Судхи все равно останется заложник.

– Думаю, сейчас это не самое главное. Если, конечно, комаррцы сказали правду о том, что может сотворить это уродливое сооружение в доке.

Катриона поскребла пальцем ноги мягкую серую облицовку стены.

– Как по-вашему, наши пожертвуют нами, если придется все здесь уничтожить? – спокойно поинтересовалась она.

– Из-за этой штуки? Да, – решительно кивнула тетя. – В любом случае… они, безусловно, должны. Профессор, лорд Форкосиган и СБ знают, что это за штуковина?

– Нет. Во всяком случае, вчера не знали. Им известно, что Судха что-то сконструировал. По-моему, им даже удалось это реконструировать.

– Значит, узнают наверняка, – твердо заявила тетя Фортиц. И добавила менее твердо: – Со временем…

– Надеюсь, они не подумают, что мы должны пожертвовать собой, как в Трагедии Девы Озера.

– Вообще-то ее принес в жертву ее брат, как положено по традиции, – сообщила профессор истории. – И меня всегда интересовало, действительно ли она пошла на это добровольно, как он позже заявлял.

Катриона принялась размышлять об этой старой барраярской легенде. Согласно ей, город Форкосиган-Сюрло, что на Длинном Озере, был осажден силами Хазельбрайта. Верные отсутствующему графу вассалы, офицер-фор с сестрой, держались до последнего. И в ожидании последней решительной атаки Дева Озера подставила свое нежное горло под меч брата, предпочтя принять смерть пленению. А на следующее утро осада была внезапно снята с помощью ее жениха – дальнего предка лорда Аудитора Форкосигана, приславшего осаждающим ложную информацию о подходе подкрепления к осажденным. Враги отступили. Но для Девы Озера, естественно, было уже поздно. Больше всего сочувствия в барраярских исторических трудах в виде поэм, песен и пьес было к обоим опечаленным мужчинам. Одну из самых коротких поэм Катриона помнила еще со школьной скамьи.

– А меня всегда интересовало, если бы на следующий день атака действительно состоялась и, как и положено, последовали бы грабежи и насилие, сказали бы они: «О, тогда все сделано правильно»?

– Скорее всего, – криво улыбнулась тетя Фортиц.

После недолгой паузы Катриона сообщила:

– Я хочу домой. Но не хочу на древний Барраяр.

– Я тоже, дорогая. Чудесно и романтично читать обо всем этом. Так славно уметь читать, знаешь ли.

– Я знаю девочек, просто помешанных на этом. Они любят одеваться в старые наряды и изображать древних фор-леди, которых спасают от опасности романтичные юные форы. Но почему-то они никогда не играют в смерть при родах, или в выворачивание желудка при красной дизентерии, или в вышивание, пока не ослепнешь и не станешь калекой от артрита, в смерть от яда или в убийство детей. Нет, иногда они изображают романтическую смерть от какой-нибудь болезни, но почему-то это всегда такая болезнь, что придает вам интересную бледность, и все очень сожалеют о вашей смерти, но эта болезнь не предусматривает утраты контроля над своим кишечником.

– Я преподаю историю тридцать лет. И как мы ни пытаемся, мы не можем охватить всех. В следующий раз пришли их на мои занятия.