– Тебе лучше поторопиться, – предупредил Эрнест и закончил разговор приказом: – сегодня вечером идешь на ее концерт. Пригласительный заберешь в почтовом ящике после двенадцати.
Выругался витиевато, так, чтобы позавидовал заправский сапожник, и рухнул в постель, еще долго буравя взглядом потолок.
Готовился к предстоящему мероприятию более тщательно: побрился и даже сгонял в парикмахерскую. Мама бы сказала, что Рита хорошо на меня влияет. Позвонил мелкому, договорились завтра сходить в больницу. Вышел из дома на целый час раньше и без дела слонялся по окрестностям. На фейс-контроле немного повздорил с охранником, но все же попал в клуб и занял место почти у самой сцены – с билетом Грацинский постарался. Начало сдвинулось на добрых полчаса, и я успел вдоль и поперек изучить соседей за столиком – жизнерадостную рыженькую девчонку, возбужденно попискивающую в ожидании любимой певицы, и ее молчаливого спутника, больше походившего на ценителя рока, чем попсы.
Бельскую встретили шквалом аплодисментов, и теперь я понимал, почему: что греха таить, я и сам застыл в предвкушении того момента, когда зазвучит чарующий голос. Сценический образ Марго был прост: белая майка на бретельках, обтягивающие кожаные штаны, косуха нараспашку и черно-белые конверсы *[2]. Три часа пролетели на одном дыхании, с беснующейся и подхватывающей строки песен толпой.
Когда объявили автограф-сессию, народ стремглав повалил к выходу, а мне даже удалось протиснуться в первый ряд. Маргарита ступила в живой коридор, я, как и остальные оголтелые фанаты, протягивал одолженный у рыжей листочек, но Бельская безразлично мазнула по мне взглядом и взяла блокнот у моего соседа справа. Оставив размашистую подпись, она двинулась дальше, а я, не отдавая отчета своим действиям, крепко ухватил ее за ладонь. Девушка отдернула руку, словно ошпаренная, подозвала охранника и что-то прошептала ему на ухо. Вопреки едва забрезжившей надежде, верзила подошел ко мне не для того, чтобы провести в гримерку, а чтобы попросить покинуть помещение и не мешать. Разочарование крепко сжало в свои тиски – я и не предполагал, что после такой ночи Марго будет шарахаться от меня. А стоило.
Сдаваться я не привык, чего бы это ни касалось: школьного первенства по легкой атлетике, завоевания первой красавицы в классе или получения желанной должности. Поэтому спустя пару минут, стряхнув чувство досады, спокойно покинул фойе и по ночным улицам покатил к дому Бельской. В просторном холле с высокими потолками натолкнулся на цербера-швейцара, охранявшего покой жильцов пуще пса Аида. Все мои дипломатические навыки и представлявшиеся железобетонными аргументами разбились о ледяное «не положено».
Но правду говорят: когда закрывается одна дверь, где-то открывается другая. Пока задумчиво курил на ступеньках, мимо проскочил парень из службы доставки. Я остановил его и пообещал полцарства (благо Грацинский обеспечил деньгами на непредвиденные расходы) и пару сотен баксов за униформу. События завертелись, как в калейдоскопе: во второй раз миновал фойе, уточнил у того же самого портье номер апартаментов Бельской и поднялся почти в поднебесье – на тридцать пятый этаж. Надвинул кепку на самые глаза, прошел мимо камер, пряча лицо, и пальцами ощутил холод металлической ручки. Можно сказать, что с сомнениями почти не боролся: решение вскрыть замок и пробраться внутрь созрело и в считанные секунды окрепло.