Происшедшее оставило команду Макгинти в дураках, и, заточив языки, они стали сплетничать с еще большим усердием: брак долго не продлится, Люси скоро вернется к своим старым трюкам, и так далее… Слухи быстро распространились и об этом стало известно Генри. Решив защитить семью, он предложил жене переехать на Запад, где окружение будет относится к ним дружелюбнее. Но даже мысль о побеге была для Люси недопустимой: «Я не шлюха, — заявила она с гордостью, — и не собираюсь скрываться. Я буду жить в Форт-Харроде и поборю всех сплетниц». И время показало, что она была права: воспитав восьмерых детей, Люси вернула себе честное имя в той же общине, где когда-то была объектом непристойных насмешек. Кстати, двое ее сыновей стали священниками, а один из внуков — сын незаконнорожденной дочери, стал президентом Соединенных Штатов Америки. И звали его Авраам Линкольн.
Я рассказал эту историю, чтобы показать ближайших предков Линкольна. Он сам придавал большое значение своему деду из аристократов Вирджинии.
Уильям Херндон был партнером Линкольна по адвокатской конторе в течение двадцати лет и, скорее всего, знал его лучше всех на свете. К счастью, он написал трехтомный труд о биографии президента, вышедший в 1888-м. Это одна из самых значимых среди многочисленных работ о Линкольне. Ниже приведена цитата из первого тома:
«Насколько я помню, мистер Линкольн лишь однажды заговорил про свое происхождение и своих предков. Это было приблизительно в 1850-м, когда мы на его повозке ехали на судебное заседание в Менард, Иллинойс. Процесс, в котором мы должны были участвовать, прямо или косвенно наверняка имел отношение к наследственным связям. Во время поездки он впервые при мне заговорил о своей матери: вспоминал ее черты, называл и даже пересчитывал те, которые он унаследовал от нее. И в ходе разговора упомянул, что она была незаконнорожденной дочерью Люси Хэнкс и фермера или плантатора голубых кровей из Вирджинии. Он заверил, что именно последнее и является источником его логики, аналитического мышления, интеллектуальной активности, амбиций и вообще всех тех качеств, которые положительно отличают его от остальных членов семьи Хэнкс. Его теория в дискуссиях о наследственности была основана на том, что незаконнорожденные дети чаще оказываются физически и интеллектуально более развитыми и намного успешными, нежели от законного брака. И, естественно, свою изощренную натуру и лучшие качества Линкольн считал наследством от неизвестного аристократа.
Откровение вызвало у него грустные воспоминания о матери. Когда повозка подпрыгнула на неровностях дороги, он с грустью сказал: „Господи, храни мою маму, всем, что я имею или надеюсь приобрести, я обязан ей“, — и погрузился в тишину. Наша дискуссия прекратилась: некоторое время мы проехали, не сказав ни слова. Он стал грустным и задумчивым — наверняка из-за откровения, которое только что сделал.
Линкольн создал вокруг себя барьер, внутрь которого я не смел заглянуть. Его слова и меланхоличный тон глубоко тронули меня. Эти впечатления я никогда не забуду».