– Простите! – завопил он, распахивая двери, – я нечаянно…

Голос его замер. Зал был пуст. Одинокая свеча мерцала на обеденном столе, едва подсвечивая холодное, как пещера, помещение.

– Ау! – крикнул он. Единственный ответ – жалобное эхо его же крика.

Все разошлись, убедившись, что именинник отсутствует? Или никто даже не потрудился прийти? Проклятие! – прогремел в его голове голос дяди Руперта. – Мы обречены!

Расстроенный, Уоррен медленно вышел из бального зала и пошел наверх. Решил забраться на крышу, залезть в «воронье гнездо» и предаться жалости к себе – там никто не увидит его слез. С тяжелым сердцем он поплелся к люку, толкнул его, чтобы выйти на крышу…

От неожиданности Уоррен чуть не свалился с лестницы.

Все его друзья собрались на крыше, весело ее украсили, развесив гирлянды лампочек и воздушные шары. Петула и Скетчи держали большой флаг, на ткани был вышит профиль Уоррена, а под ним золотыми нитками цифры – XIII. Флаг весело хлопал на ветру, а Скетчи громко свистел и размахивал щупальцами. Вороны, живущие на крыше, истошно каркали, обрадовавшись поводу пошуметь.

– С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! – сказал шеф Буньон, крепко обнимая мальчика.

– Ох! – Уоррен чуть не задохнулся. – Это пирожными-пудингами пахнет?

Повар отпустил его и жестом указал на большой праздничный стол, где красовалась вся любимая Уорреном еда: маленькие мясные пирожки с маслянистой слоеной корочкой, паста с сыром и сливками, похожие на драгоценности лимонные тарталетки и свежие фрукты; копченая рыба как будто истекала медом, от кастрюли с горячим гуляшом шел пар, а самое главное – торт, составленный из знаменитых пирожных-пудингов шефа Буньона, хрустящих снаружи и полных жидкого шоколада внутри. Дядя Руперт уже вовсю угощался, громко причмокивая губами.

– СЮРПРИ3!

Уоррен был поражен, а еще больше он изумился, увидев в этой компании мистера Фриггса. Учитель почти никогда не покидал библиотеку! Уоррен кинулся к нему и крепко обнял.

– Мистер Фриггс! Вот уж не ожидал – мне кажется, вы прежде не бывали на крыше.

– Чего не сделаешь для любимого ученика, – сказал мистер Фриггс. Он был бледноват и слегка пошатывался, опираясь на трость. – Конечно, я немного боюсь высоты…

Мистер Вандербелли втиснулся между Уорреном и мистером Фриггсом, блокнот заранее раскрыт:

– Видел бы ты свое лицо! – захохотал он. – Ах, если б я мог найти слова, чтобы в точности его описать! – Он принялся неистово карябать в своем блокноте, явно пытаясь «в точности описать». – Скажи-ка, что чувствует жертва столь поразительного сюрприза?

– Ну, жертвой я бы себя не назвал, – возразил Уоррен. – Напротив, это очень мило!

– Мило! Ха! – фыркнул мистер Вандербелли. – Такие блеклые выражения не способствуют росту тиражей. Вот если б ты сказал: «Потрясающе» или «Ошеломительно»…

– Или «загадочно», – подхватил Уоррен. – Как вам удалось это устроить? Да еще так, чтобы я ничего не заметил?

– Мы с мамой ведьмы, не забыл? – вмешалась Петула, и Беатриса, подмигнув, заиграла на скрипке – в кои-то веки веселую песенку.

Скетчи пустился в пляс, радостно насвистывая. Он взмахнул полотнищем ткани и окутал ею Уоррена.