Мое наслаждение все еще не приходило, а он уже снова кончил, что было совершенно бесполезно, так как меня это не касалось.

– У тебя там такие большие и сочные губы, что хочется их кусать. Почему ты не удалишь с них волосы? Ты была бы еще красивее.

Я не ответила, потому что это не его дело, как мне поступать со своими губами.

Шум какой-то машины нас напугал, мы в спешке оделись (я только об этом и мечтала) и вышли из гаража.

Он меня погладил по подбородку и сказал:

– В следующий раз, малышка, мы все сделаем в более комфортных условиях.

Я вышла из машины, в которой стекла были запотевшими. И все на улице заметили, что я растрепанная и взбудораженная, а мужчина – с седоватыми волосами и со сбившимся набок галстуком.

В школе дела идут не очень хорошо.

Возможно оттого, что я ленивая и бестолковая, а учителя – слишком поверхностные и категоричные… Возможно, у меня слишком идеальное представление о школе и о преподавании вообще, но действительность все время меня разочаровывает.

Я ненавижу математику! Тот факт, что нельзя выразить своего мнения, меня раздражает. И потом, эта идиотка училка! Она постоянно меня держит за тупицу, а сама не в состоянии ничего объяснить!

В газете «Меркантино» я поискала объявления о частных уроках и нашла парочку интересных предложений, но только один репетитор оказался свободным. Это мужчина, по голосу – достаточно молодой, завтра мы должны увидеться, чтобы договориться.

Летиция меня достала, звонит с утра до вечера, я не знаю, что со мной происходит: иногда мне кажется, что я готова на все.

Мне позвонил Фабрицио, говорили мы долго.

В конце разговора он спросил, есть ли у меня на примете для ЭТОГО ЗАНЯТИЯ какое-нибудь место. Я ответила, что нет.

– Тогда это повод, чтобы я тебе сделал подарок, – сказал он.

Он открыл дверь: белая сорочка и черные пляжные шорты, мокрые волосы и очки.

Я закусила губу и поздоровалась.

Его приветствием была улыбка, а когда он сказал: «Пожалуйста, Мелисса, присаживайся» – я почувствовала такой же вкус, как когда-то в детстве, если я в течение часа ела и пила одновременно молоко, апельсины, шоколад, кофе и землянику. Он крикнул кому-то, что пойдет в свою комнату со мной.

Он открыл дверь, и я впервые вошла в спальню нормального мужчины: никаких порнографических фотографий, никакого гнусного трофея, никакого беспорядка. Стены сплошь увешаны старыми фотографиями, плакатами старых групп heavy metal и эстампами с картин импрессионистов. Аромат его парфюма, особенный и соблазнительный, меня пьянил.

Он не извинился за свою абсолютно неофициальную одежду, и это меня весьма позабавило. Он мне велел сесть на кровать, пока он передвигал стул от письменного стола и усаживался напротив меня. Я была в недоумении… ничего себе! Я ожидала увидеть эдакого сухонького профессоришку в джемпере цвета канарейки, с волосами того же цвета, зачесанными назад. А передо мной – молодой мужчина, загорелый, надушенный и бесконечно очаровательный. Я еще не сняла с себя пальто, и он со смехом сказал:

– Эй, я вовсе тебя не съем, если ты его снимешь.