– Слишком поздно, – сказала я тоном фальшивого смирения.

Пытаясь выйти из затруднительного положения, я громко рассмеялась, а потом сказала весело:

– Ну а теперь, дорогой, твоя очередь рассказать про секрет.

Его бледное лицо покрылось пятнами, глаза забегали по сторонам, выражая нерешительность.

Он встал с дивана и большими шагами направился к шкафу. Он открыл дверцу резким движением, указал пальцем на развешанную там одежду и сказал:

– Это все – мое.

Я узнала эти вещи, мы их покупали вместе, они висели уже без магазинных этикеток, и было видно, что они измяты и что их уже надевали.

– Что это значит, Эрнесто? – спросила я тихо. Его движения замедлились, мышцы расслабились, и он опустил глаза:

– Я покупаю эти вещи для себя. Я их надеваю… и в них работаю.

Я тоже не стала комментировать услышанное: на самом деле, у меня не было никаких мыслей. Но спустя секунду в моей голове промчались вопросы: «В них работаешь? Как ты в них работаешь? Где работаешь? Почему?»

Он сам начал все объяснять:

– Мне нравится переодеваться в женщину. Я начал это делать несколько лет тому назад. Я закрываюсь в своей комнате, устанавливаю на столе видеокамеру и переодеваюсь. Мне это нравится, мне от этого хорошо. Потом я отсматриваю себя на экране и… ну и… я возбуждаюсь… А иногда я выхожу в таком виде… если кто-нибудь меня об этом просит.

Он стал покрываться огромными красными пятнами. Мертвая тишина вокруг, только шум дождя, который создавал впечатление, что мы находимся в металлической клетке, сделанной из его струй.

– Ты занимаешься проституцией? – спросила я без обиняков.

Он кивнул головой в знак согласия и сразу закрыл лицо обеими руками:

– Поверь мне, я только беру в рот, и ничего другого. Некоторые меня просят также сделать… немного в зад… короче, клянусь, что я никогда этого не делаю… Эти деньги идут на мое обучение, ведь мои родители не могут себе позволить… – Он, наверное, хотел привести какое-нибудь другое оправдание, но сказал, что в любом случае ему это нравится.

– Я тебя не осуждаю, Эрнесто, – сказала я, наблюдая за блестящими нервозными каплями дождя на окне. – Видишь… каждый выбирает для себя свою жизнь, это сказал ты сам несколько минут тому назад. И иногда даже неправедные пути могут быть правильными, и наоборот. Важно лишь то, что мы следуем самим себе и своим мечтам, и если мы сумеем это сделать, то мы сможем сказать, что правильно сделали свой выбор. А теперь я хочу знать правду, почему… ты это делаешь?

Я знаю, что я была ханжой, говоря это. Тогда он посмотрел на меня нежно и вопросительно и затем спросил:

– А ты почему это делаешь?

Я ему не ответила, но мое молчание было красноречиво. И моя совесть так сильно кричала, что я, для ее усмирения, неожиданно для себя, не стыдясь, сказала:

– А почему бы тебе не переодеться для меня?

– Зачем ты меня об этом просишь?

Я тоже этого не знала. С некоторой неловкостью я тихо сказала:

– Потому что это прекрасно – видеть две личности в одном теле: мужчину и женщину в одной оболочке. И другой секрет: это меня возбуждает. И даже очень. И потом, извини меня… это нравится нам обоим, и никто из нас не принуждает другого это делать. Наслаждение никогда не может быть ошибкой, да?