— Парни, — хмыкнул я, готовый к самому худшему. — Давайте уж смерть примем как люди. По мне — лучше в драке умереть.
— Не будут нас убивать, — уверенно заявил Вальрас и, внимательно посмотрев на нас, пояснил: — Невыгодно! Мы еще талеры не отработали, что Флик нашим прежним тюремщикам заплатил. Сколько сегодня народа перебили? Человек пятьдесят, если не больше. Кто серебро добывать будет?
В этих словах был резон. Удивило, что их произнес Вальрас, казавшийся тупым взломщиком. Кажется, парни намерены сдаться. Жаль… Я еще раз осмотрел гнутый арбалетный болт, примериваясь — смогу ли пробить им сердце. Воткнуть — точно не смогу. А если вогнать в землю, а потом упасть на него сверху? Не то! А если так?
Как сумел, выпрямил стрелу, приставил ее острием к горлу, выискивая глазами твердое местечко, куда бы упасть, и — едва не задохнулся от затрещины…
— Извини, — буркнул Жан, тряся ушибленной ладонью. — Ты что это удумал?
— На тот свет, наемник, всегда успеем! — вырвал стрелу Вальрас. — Дай-ка мне.
— Ладно… — отозвался я, потирая щеку. — Я понял…
Оплеуха получилась звонкой, но зато привела меня в чувство.
— В общем, так… — заявил Жан-щипач, выбирая соринку из заслезившегося глаза, — мы сдадимся, а ты останешься тут.
— Да ты что?! — возмутился я.
— Да так, ничего… — улыбнулся щипач и назидательно, словно ребенку, объяснил: — Слушай, наемник! Мы сейчас выйдем, а ты где-нибудь спрячешься и отсидишься. Ну мы поможем спрятаться. Потом, когда все утрясется, вернешься за нами и освободишь. Понял?
— Жан, что ты такое говоришь? — попытался я уговорить щипача. — Как я вернусь, куда вернусь? А если и вернусь — когда это будет?
— Может, через месяц. Может — через год. Как получится… — философски сказал Жан и сделал заключение: — Но ты должен прийти за нами! Поклянись, что вернешься и спасешь! Клянешься?
— Клянусь, что вернусь и вызволю, — упавшим голосом сказал я и поспешно добавил: — Если жив останусь.
— Нет, — помотал головой Жан. — Поклянись, что останешься жив. Ты обязан остаться в живых!
— Жан, глупости-то не говори, — буркнул Вальрас. — Откуда знать, останется он жить или нет? Все под Богом ходим…
— Э, я таких парней знаю, — усмехнулся щипач. — Если они что-то пообещают — умрут, но сделают. А не сделают — придут с того света. А нам, вроде бы, кроме как на наемника, рассчитывать не на кого! Слово наемника?
— Клянусь. Только…
— Без «только», — поспешно остановил меня щипач. — Все, ты поклялся… Слово наемника!
— Да я… — начал было что-то объяснять, но не договорил.
— Вальрас! — негромко позвал Жан, и в моей голове что-то взорвалось, будто там подожгли «черный порошок»…
Ни встать, ни сесть, ни повернуться. Руки прижаты к туловищу, ноздри и рот забиты землей…
«Замуровали! Заживо погребли! Сдали, сволочи…»
Запаниковав, я дернулся и стукнулся головой обо что-то твердое… От боли и испуга чуть не заорал. Ладно, что вовремя прикусил язык.
— Больше никого! — донесся голос, звучавший будто сквозь вату. Потом по мне кто-то прошелся, наступив тяжелым башмаком.
Я сообразил: парни спрятали меня в какую-то яму, набросали веток и засыпали песком. Молодцы! Только — зачем по башке-то бить?