Ли чувствовал, что не в силах расстаться с этим замечательным оружием и уже собирался сказать это, но тут в этом беспорядке случилось что-то еще. Другой голос, за аэронавтом, произнес:

— Мистер Ли Скорсби, вы арестованы.

Осторожно, чтобы не упасть, Ли развернулся еще раз. Говорил один из трех мужчин: молодых, вооруженный пистолетами и в другой униформе.

— Позвольте, а вы кто еще такой? — удивился Ли.

— Не обращайте внимания! — завопил лидер Ларсен Мангэнез. — Делайте, как я говорю!

— Я лейтенант Хоглэнд. Мы из Управления таможни и доходов, мистер Скорсби, — спокойно объяснил молодой человек, — и я повторяю, вы арестованы. Бросьте винтовку.

— Ну, вы видите, — сказал Ли, — если я сделаю это, то Сенатор внезапно расхрабрится и прикажет, чтобы его марионетки пошли и потопили судно капитана Ван Бреда. А ведь мы с Йорком Бирнисоном пришли сюда, чтобы помочь ему загрузить товар, какая жалость. Я не знаю, как разрешить эту ситуацию, господин таможенник.

— Я разрешу её. Бросьте винтовку, пожалуйста.

Молодой офицер прошел мимо Ли и остановился прямо против линии стрелков.

— Сейчас вы все покинете гавань и займетесь вашими законными делами, — сказал он, достаточно громко, чтобы все услышали. — Если хоть один из вас будет на пристани к тому времени, как часы таможни пробьют двенадцать, то он будет арестован. Все вы уходите.

Мужчины Ларсен Мангэнез выглядели неуверенно. Но Поляков, все еще стараясь оставаться позади них, закричал:

— Я возражаю! Это произвол! Я лидер политической партии, и это — явная попытка нарушить мою свободу слова! Вы должны отвечать за соблюдение закона, а не пренебрегать им! Этот уголовник, Скорсби…

— Мистер Скорсби под арестом, и вы также будете, если не развернетесь и не покинете порт. У вас есть две минуты.

Деймон-лиса лейтенанта Хоглэнда что-то тихо сказал Эстер. Поляков выпрямился во весь рост и сдался.

— Очень хорошо, — обиженно сказал он. — Сильно протестуя против обмана и несправедливости правосудия, которое мы имеем право ожидать и даже обязаны требовать, мы сделаем, как вы сказали. Но я хочу заметить, что …

— Меньше чем две минуты, — прервал кандидата Хоглэнд.

Поляков развернулся, и толпа расступилась, чтобы пропустить его, а после угрюмо последовала за ним. Стрелки Ларсен Мангэнез остались последними, но непримиримая неподвижность таможенника смущала их, и, наконец, лидер пробормотал приказ, они развернулись и пошли обратно по причалу, пока тот не отдал другой приказ, и они неуклюже повернули с причала и зашагали прочь.

— Мистер Скорсби, вашу винтовку, пожалуйста, — сказал молодой человек.

— Я отдал бы её капитану Ван Бреда, — ответил Ли, — ведь она принадлежит ему.

Он услышал поспешные шаги позади, снова аккуратно повернулся и увидел, что капитан спешит к ним. Он, очевидно, услышал последнюю фразу, потому что сказал:

— Мистер Скорсби, я должен отблагодарить вас, но не имею ничего, чтобы заплатить, кроме самой винтовки. Примите её, пожалуйста. Она ваша.

— Очень красивая, капитан, — с радостью согласился Ли. — Я с благодарностью приму её.

— А теперь бросьте её, — сказал Хоглэнд.