— Ладно, на корабле разберемся. А почему Вы не поверили в ликвидацию противника?

— Понимаете, — она обвела рукой обожженную поляну — это все результат моей попытки их уничтожить.

— А по подробнее?

— Примерно через шесть часов после приземления челнок обнаружили, — торопливо начала Джонсон. — У меня в голове, только не считайте меня сумасшедшей, возник голос, который приказывал открыть люк. Я послала его подальше и активировала систему обороны, но она не смогла обнаружить цели. Голос рассмеялся и сказал, что это мне не поможет. Тогда я настроила орудия на хаотичную стрельбу в произвольных направлениях, меняя сектор обстрела каждую секунду. Однако, через десять минут все пушки были выведены из строя, а входной люк начали выламывать снаружи. Я взяла плазмер и готовилась к последнему бою. Но вдруг, когда люк уже наполовину выломали, все внезапно прекратилось. Они исчезли, а вскоре появились вы.

— Какой интересный у вас челнок, — начал Вася. — Система внешней обороны, маломощный гипердвигатель. Думаю, если покопаться найдется еще много чего интересного.

Лейтенант молча кивнула.

— Так что же это за челнок? — продолжал интересоваться Василий.

— Эвакуационный челнок высшего командования — нехотя ответила Джонсон.

— Значит раненый…

— Адмирал Джордж Грэхем, командующий пятым космофлотом ССП.

— Это мы удачно зашли, — хмыкнул я. — Не каждый день целого адмирала спасаем.

В это время над нами появился эвакуационный челнок. Повисел секунду в воздухе и плавно приземлился на поляну. Бойцы начали погрузку: погрузили трупы для изучения, аккуратно перенесли и устроили раненого американского адмирала, затем начали размещаться сами. Я погрузился последним, дважды стукнул по переборке рядом с местом пилота и мы взлетели.

Наконец челнок покинул атмосферу, надо узнать как там сражение. Вызываю пилота по рации.

— Как дела у флотилии?

— Бой только что закончился, противник бежал с поля боя. Потери, правда, большие.

— Сколько?

— Примерно треть.

Неслабо. Противник оказался не прост. Надо будет расспросить корабельных офицеров поподробнее.

При подлете к "Нахимову" я глянул в иллюминатор, мать моя женщина, неслабо ему досталось! Мне видно было только левый борт, но и это производило впечатление. У корабля были две громадные пробоины, диаметром примерно метров пять — семь, и штук двадцать маленьких — примерно по метру — два. Также одна из верхних башен главного калибра была разбита вдребезги.

Несмотря на повреждения, стыковочный отсек функционировал нормально. Внутри нас уже ждали медики и охрана. Они сразу забрали американцев в лазарет. Наша группа сдала снаряжение, прошла штатную медпроверку и я направился на мостик, докладывать адмиралу о выполнении задания.

Мостик встретил рабочей суетой, по всему кораблю шли восстановительные работы, а координировали их отсюда. Многие из офицеров были ранены, а Зозуля щеголял повязкой на голове. Увидев меня, он сразу потребовал доклада.

— Ну, что там у тебя Борисов?

— Операция прошла успешно, противник уничтожен, все кто надо спасены.

— Что за цирк каптри? — нахмурился адмирал.