Спустя полчаса Элфрида выехала на автостраду, что вела в глубь страны. Включила радио и приготовилась к долгой дороге.

Когда она въехала на главную улицу, на часах Дибтонской церкви была половина третьего. Возле мини-маркета миссис Дженнингс, как всегда, торчали хамоватые подростки, чуть дальше Бобби Бартон-Джонс подстригал свою живую изгородь. Мало что изменилось, разве что большая часть деревьев сбросила листву и в воздухе запахло зимой.

Элфрида остановила машину, взяла сумочку и пошла в магазин. Народу не было. Она взяла проволочную корзину и пошла вдоль полок. Потом к кассе, где миссис Дженнингс что-то подсчитывала на оборотной стороне конверта. Та явно не слышала, как Элфрида вошла.

Но теперь она подняла глаза, увидела Элфриду, положила ручку и сняла очки.

— Миссис Фиппс! Вот это сюрприз! Сколько же времени я вас не видела? Хорошо отдохнули?

— Замечательно. Только что вернулась. Еще не была дома — надо запастись кое-какой провизией. — Она поставила корзину перед кассой и потянулась за «Дейли телеграф». — Не поверите, целый месяц газету в руках не держала. И, признаться, не чувствовала надобности.

Миссис Дженнингс, закусив губу, с тревогой смотрела на нее и молчала. Положив газету сверху корзины, Элфрида спросила:

— Что-нибудь случилось, миссис Дженнингс?

— А вы ничего не знаете?

У Элфриды вдруг пересохло во рту.

— Нет.

— Миссис Бланделл…

— Что с ней?

— Миссис Фиппс, она погибла. Большой грузовой фургон врезался в них на вираже у Падстона. Машина всмятку. Миссис Бланделл везла домой дочку с какого-то детского праздника. Четвертого ноября это случилось. Она не заметила фургон. Ужасный был вечер. Все время лил дождь. — Потрясенная Элфрида не могла вымолвить ни слова. — Простите, миссис Фиппс, я думала, вы знаете.

— Откуда? Газет я не читала. Никто не знал, где я. Я не оставила адреса.

— Такая трагедия, миссис Фиппс. Мы поверить не могли. Никто не мог поверить.

— А Франческа? — страшась ответа, спросила Элфрида.

— Она тоже погибла, миссис Фиппс. И две собачки на заднем сиденье. Их большую машину просто сплющило. У них не было ни малейшего шанса. Полицейские говорили: хорошо, что это случилось мгновенно. Они и подумать ни о чем не успели. — Голос у миссис Дженнингс дрогнул. — Мы нередко слышим о таких происшествиях, но когда это случается с твоими знакомыми…

— Да…

— Вы побелели как полотно, миссис Фиппс. Хотите, я приготовлю вам чаю? Пойдемте ко мне в заднюю комнату.

— Спасибо, не надо, я в порядке. — Элфрида словно оцепенела. Она спросила: — А похороны?

— Два дня назад. Здесь, в деревне. Столько было народу! Вот горе-то!

Значит, она пропустила даже возможность проститься, оплакать.

— А Оскар? Как мистер Бланделл?

— Его я давно не видела. Только на похоронах. Бедный джентльмен. Даже думать невыносимо, что ему пришлось перенести. И каково ему сейчас.

Элфрида представила себе Франческу, как она смеется и поддразнивает отца, разыгрывает с ним дуэты на рояле, забирается к нему под бочок в большое кресло, чтобы вместе почитать книжку. И тут же изгнала из мыслей эту картинку — вспоминать было невыносимо.