— Ну так как же? — спросила Серена. — Выпьете чаю?

— Пожалуй, я лучше пойду наверх, разложу вещи и приму ванну, ладно?

— Отлично. Правда, у нас только одна ванна, но дети могут помыться после вас. Горячей воды сколько угодно.

— Тогда я так и поступлю.

— А Горацио? — спросил Джеффри. — Надо его покормить?

— Да, конечно. Дай ему два совка галет и полбанки мяса. И немного теплой воды.

— Горацио — это собака? А где он? — спросил Бен.

— Возле дома. Знакомится с вашими собаками.

— Я хочу на него посмотреть…

— И я тоже!

— Погодите!

Но ребята уже выскочили в сад, не слыша протестов матери. В открытую дверь потянуло холодом. Джеффри закрыл ее и поднял чемодан Элфриды.

— Идем, — скомандовал он и зашагал по скрипучим деревянным ступеням.

Он показал ей комнату и ушел, притворив за собой дверь.

Элфрида села на кровать и только тогда почувствовала, что очень устала. Она зевнула во весь рот и оглядела комнату. Небольшая, но миленькая и очень уютная. Похожа на Серену. Белые стены, белые занавески, тростниковые коврики на полу. На комоде из соснового дерева белая полотняная салфетка с кружевной оборкой. Деревянные крючочки и набор разноцветных вешалок вместо гардероба. Поверх пухового одеяла синее бумажное покрывало, на столике возле кровати — книги, свежие журналы и розовая гортензия в синей керамической кружке.

Элфрида снова зевнула. Она приехала. Не сбилась с пути, не попала в аварию. Машина не сломалась. И Джеффри встречал ее в конце проулка. Выскочил с обочины словно разбойник и замахал руками. Его так легко было узнать — высокого, худощавого, подвижного, несмотря на возраст. По всей видимости, он ни в чем не уступает своей молодой жене и маленьким ребятишкам. А самое главное, выглядит вполне довольным. Он правильно сделал. Его прежняя жизнь исчерпала себя и закончилась, чего Элфрида всегда ему и желала.

Она посидела еще немного, потом встала, открыла чемодан и разложила на комоде свои вещички. Комнатка сразу стала своей. Элфрида разделась, накинула халат и отправилась в маленькую ванную комнату, где понежилась немного в горячей ванне. Усталость как рукой сняло, и она радовалась предстоящему вечеру. Элфрида надела вельветовые брюки и шелковую блузу, собрала в саквояж подарки и пошла вниз, точно моряк, спускающийся на нижнюю палубу. На кухне дети ели сосиски, а Серена взбивала миксером белки. Увидев Элфриду, она улыбнулась.

— Джеффри ждет вас в гостиной, — сказала она. — Он затопил камин.

— Я могу чем-то помочь? Правда, готовить я не умею, но на чистке кастрюль собаку съела.

Серена засмеялась:

— Нет у меня грязных кастрюль.

— Я сегодня еще увижу Бена и Эми?

— Непременно. Они примут ванну и придут сказать спокойной ночи.

— Вода была чудесная. Я просто возродилась.

Бен спросил:

— Что такое — возродилась?

— Это значит помолодела.

— Что-то незаметно.

— Это потому, что я уже старая, — сказала Элфрида. — Обязательно приходи сказать спокойной ночи, потому что у меня кое-что для тебя есть… — она подняла саквояж: — вот здесь.

— А можно посмотреть сейчас?

— Нет, сейчас нельзя, посмотришь позже, у камина. Понимаешь, это как рождественский чулок.