Он отстраняется.

— Будет лучше, если ты присмотришь за своим ребенком. И оставишь идею о том, чтобы убедить меня в том, что это моя дочь.

Вся кровь отливает от ее лица. Ее щеки бледнеют, глаза становятся огромными. Я смеюсь.

— Ты в порядке, Стиви? — спрашиваю я, чтобы она точно поняла, что я смеюсь над ней.

— Как… как ты узнал о ней? — шепчет Стиви.

— О Белле? — переспрашивает Джуд.

Стиви кивает, она задыхается и все еще мертвенно бледна. Он подходит к ней ближе, и она испуганно отступает назад. Я хватаю Джуда за руку, потому что не хочу, чтобы он причинил ей боль.

— Не думай, что ты можешь на*бать меня.

На ее глазах показываются слезы. Одна срывается с ресниц и скатывается по ее щеке. Стиви яростно кивает, ее руки сжаты в кулаки.

— Прости, — шепчет она.

Мы выходим из магазина, и стальная тяжелая дверь громко захлопывается за нами. Стук заставляет меня подпрыгнуть, но Джуд уже быстро идет туда же, откуда мы пришли.

— Она мне не нравится, — говорю я между вдохами.

— Мне тоже.

— Но ты позволил ей поцеловать себя. — Я зажимаю рот свободной рукой, потому что понимаю, что говорю, как ревнивая подружка.

А ведь я не подружка. Но ее публичные проявления чувств отвратительны. Особенно после того, как я побывала в видении и поняла, каковы ее истинные намерения… по крайней мере, каковыми они были, пока Джуд не огорошил ее.

— Мне кажется, я чувствую намек на ревность?

— Что?! Ни за что. — Я закатываю глаза и притворяюсь, что меня тошнит. — Ты отвратительный.

И симпатичный. Заткнись, Лекси, он преступник и избивает людей.

— По-моему, ты ревнуешь.

— По-моему, ты заблуждаешься.

— Ревность — это нормально.

— Заблуждаться — тоже нормально.

Он громко смеется, но продолжает вести меня обратно по коридорам, к консьержу, который вручил ему электронную карточку-ключ. Джуд останавливается у стойки, возвращает ему карточку вместе с пачкой счетов, и мы выходим через парадную дверь.

— Я не совсем понимаю, почему мы пошли этим путем, но он определенно — пустая трата времени.

Джуд открывает передо мной дверцу машины, которая ждет именно там, где мы ее оставили, под знаком «Парковка запрещена».

— И как же тебе не выписали штраф? — спрашиваю я, как только Джуд садится и машина трогается.

— У меня есть связи.

— Ты так и не сказал мне, зачем мы отправились в эту кругосветку.

Открыв пакет, я достаю первую пару очков и надеваю их. Я смотрю на Джуда, который пристально наблюдает за мной.

— Они мне нравятся.

— Я не спрашивала твоего мнения.

Он смеется и качает головой.

— Подростки, — бормочет себе под нос.

Как там говорится? Сделать лимонад из лимонов? Жизнь дала мне лимон. Шестифутовый, опасный (и симпатичный) лимон.

— Сколько тебе лет? — спрашиваю я, надевая еще одну пару очков. Они нравятся мне больше.

Джуд наклоняется вперед и наливает себе стакан виски. Поднеся стакан к губам, он шепчет:

— Двадцать пять, — прежде чем осушить его одним глотком.

— Тебе всего двадцать пять? — переспрашиваю я и изучаю его лицо.

— Я должен быть оскорблен?

Я пожимаю плечами.

— Как хочешь.

Я смотрю за окно. Улицы становятся шире, а земля утопает в зелени, так что я знаю, что мы недалеко от дома Джуда.