— Ладно. — Она глубоко вздыхает, смотрит на папу, потом начинает: — Я работаю над очень… трудным делом.

Я хмурюсь, но одновременно чувствую облегчение от того, что это не касается меня.

— Окей. — Я растягиваю слово, все еще недоверчиво, хотя и несколько спокойнее. Я одновременно счастлива, что дело не во мне, но и встревожена.

— Дело стало довольно… щепетильным.

— Щепетильным? То есть? — я смотрю на папу, и он чуть заметно улыбается мне.

— Я не могу обсуждать это, однако, будут некоторые изменения.

— Например?

— Например, Маркус. — Папа указывает на парня у двери, который стоит неподвижно, как статуя.

— А что насчет Маркуса?

— Он будет твоим телохранителем.

— Кем? — я почти кричу. — Мне не нужен телохранитель.

— К сожалению, Лекси, нужен. На самом деле нужен. — Голос папы смягчается, и я слышу в нем страх.

— Что это значит? — я оглядываюсь на Маркуса. — И надолго?

— До суда, а затем, возможно, некоторое время после него, — отвечает мама.

— И, я так думаю, вы не можете сказать мне, зачем он мне нужен? — я указываю на Маркуса, чье непроницаемое выражение лица говорит мне, что он слышал подобные вопросы много раз.

— Сейчас я ничего не могу сказать, но в ближайшие пару недель ты узнаешь.

— Мама, — я выдыхаю. — С тобой все будет в порядке? Вы с папой в безопасности?

— Все будет хорошо, потому что у нас тоже есть охрана, — говорит папа.

Я тут же поворачиваю голову, чтобы снова взглянуть на Маркуса.

— Где они?

Маркус молчит и ничего не говорит. Компанейский парень, ничего не скажешь.

— Они снаружи. Маркус будет твоим телохранителем и будет сопровождать тебя повсюду. Я не хочу, чтобы ты уходила куда-либо без него.

— Мадам, если позволите… — говорит он. Маркус на самом деле говорит.

Он взрослый, примерно того же возраста, что и мои родители. Морщинки вокруг глаз говорят о том, что он многое видел. И я думаю, он видел то, что я видеть бы точно не хотела. В нем есть что-то такое, легкое, щемящее, что меня беспокоит.

— Конечно, пожалуйста, — отвечает мама на вопрос Маркуса.

Он делает шаг вперед и начинает говорить своим низким, грубым голосом:

— Мисс Мерфи, я делал это много раз, и я могу гарантировать вам, что не буду назойлив в школе. И я точно не причиню вам никаких неудобств.

Поднявшись, я направляюсь к нему. Мне нужно знать наверняка, что ему можно доверять.

— Невежливо с моей стороны не представиться. — Я протягиваю ему руку и жду, когда он примет рукопожатие и ко мне придет видение.

Он протягивает руку, обхватывает мои пальцы.

И я в его видении. Он один в машине, нет ни шума, ни музыки, ни голосов. У него темные очки на глазах, и он сидит за рулем, напряженно ведя машину.

Я оглядываюсь, чтобы увидеть, где мы находимся, но вокруг темно и нигде нет света. Это так странно. Никаких ориентиров, никаких намеков. Отчаянно ищу что-нибудь, что угодно… но ничего.

Я возвращаюсь в свою комнату, и Маркус смотрит на меня подозрительным взглядом. Его взгляд медленно опускается на мои руки, а уголки рта поднимаются в самой незаметной и жуткой улыбке.

— Я думаю, мы прекрасно поладим, судья Мерфи.

Ужас окутывает меня. Он что-то скрывает, и я не знаю, что именно. Как он мог быть за рулем, но при этом не было ни шума, ни звука, ничего на заднем плане? Как такое вообще возможно? И почему он носит темные очки, чтобы ездить ночью? Он определенно что-то скрывает.