– Тогда предлагаю помочь маританцам до определенного предела. И пусть разочаруются сами.

– Трон не примет недостойного. – Магистр явно верил в то, что говорил. Алаис хотела сказать, сколько кретинов полировало троны попами, иногда и в буквальном смысле слова, но передумала. С моря дул холодный ветер, насморк проявлялся все отчетливее… Главное – они решили, остальное можно наверстать.

– Вот и пусть все убедятся… до трона. Идемте?

Возражений не было.

Было бы удивительно, если бы ночью Алаис не приснился сон. Даже два сна.

И в первом…

Она видела уже раньше этого человека. Высокий темноволосый мужчина, правда, раньше она видела его с других ракурсов и в другой одежде. В роскошном придворном платье, на коленях перед умирающим Королем, на коронации Альерта Диона…

Ее предок, герцог Карнавон.

Но на этот раз он выглядит усталым и измотанным, дорожная одежда покрыта пылью и грязью, волосы небрежно стянуты в хвост, даже оружие самое простое.

Герцог?

Нет, что вы! Обычный наемник!

Только лицо у него… как будто он чего-то опасается. И на руках у него маленький ребенок.

Это малыш – или малышка, чуть старше Эдмона, завернутый в плащ. Кажется, все же мальчик. Или…

Герцог стоит на берегу моря, смотрит остановившимся взглядом на воду, а потом, решившись, осторожно сажает ребенка на лежащий прямо на земле мешок и начинает раздеваться.

Алаис отмечает, что для сорока-пятидесятилетнего мужчины у ее предка отличное тело – сильное, сухощавое, с развитыми мышцами. Явно не за письменным столом он ночи просиживал.

Когда на нем остается одна набедренная повязка, герцог принимается раздевать малыша… Все же это мальчик. И не просто чей-то мальчик.

Глаза такого цвета Алаис уже видела, и не раз.

Морские глаза Королей.

Из одежды откуда-то вытаскивается кинжал, герцог подхватывает ребенка и идет к морю. Алаис замирает в ужасе.

Убьет?

Ой… страшно.

Но вместо смертоубийства герцог просто заходит в воду по грудь. Поднимает ребенка перед собой на вытянутых руках.

– Кровью и Морем свидетельствую, что это мой сын. Кровь от крови Карнавон, плоть от плоти рода и Моря. Да уснет королевская кровь…

Царапина на запястье герцога, царапина на ручке ребенка, кровь смешивается в соленой воде…

Вода вокруг стоящих людей словно вскипает, кишит рыбой – или осьминогами, Алаис не может понять, что это за мелькание вокруг них, герцог и ребенок словно в центре воронки водоворота находятся. Но из-под воды никто не показывается. Совсем никто…

– Спи крепко до той поры, пока не призовет тебя Море.

Мальчик не плачет.

Он смотрит на герцога, а глаза у него меняются. Постепенно, потихоньку… и вот они уже не бездонно-синие. Они какие-то невнятные, темно-серые, почти черные.

Карнавон?

И Алаис просыпается, дрожа от ужаса. Не потому, что герцог что-то сделал с ребенком, а потому, что поняла смысл видения.

Король действительно доверил Карнавону самое дорогое, что было у него – сына. Отдал, чтобы герцог спас его, вырастил и воспитал как своего. И…

Королевская кровь влилась в род Карнавон. И – уснула.

Бывает такое?

Алаис уже готова была поверить во все, что угодно. Если уж Ириона видела… почти лично. Крепко уснула, до той поры, пока… что?